Спиноза Б. Избранные произведения

причину огорчаться. Это противоречит тому, что мы видим теперь, именно, что мы зависим от всесовершеннейшего существа в такой

степени, что мы также составляем часть целого, т.е. часть его, и, так

сказать, способствуем исполнению стольких искусно расположенных

и совершенных произведений, которые зависят от него.

В

о-вторых, это познание производит также то, что мы после

совершения великого дела не становимся самонадеянными, каковая

самонадеянность составляет причину нашего мнения, будто мы

теперь нечто великое и не нуждаемся более ни в чем, вследствие чего

мы остаемся на месте, что противоречит нашему совершенству, состоящему в нашем стремлении все вперед и вперед; но мы, напротив, все, что мы делаем, приписываем богу как первой и

единственной причине всего, что мы совершаем и исполняем.

В

-третьих, это познание, кроме истинной любви к ближним, которую

оно внушает нам, вызывает в нас еще то, что мы никогда уже не

ненавидим ближних и не гневаемся на них, но склонны помогать им

и приводить их в лучшее состояние. Все это действия людей, обладающие большим совершенством или сущностью.

В

-четвертых, это познание служит также для содействия общему

благу, так как благодаря ему судья никогда не станет на сторону

одного против другого, и, принужденный наказать одного, чтобы

наградить другого, он это сделает с намерением помочь и исправить

одного так же, как и другого.

В

-пятых, это познание избавляет нас от печали, отчаяния, зависти, страха и прочих дурных страстей, которые, как мы покажем далее, представляют собой настоящий ад.

В

-шестых, наконец, это познание приводит нас к тому, что мы не

должны бояться бога, как другие боятся дьявола, который, по их

мнению, может причинить им зло. Ибо как можем мы бояться бога, который есть само высшее благо и благодаря которому все вещи, имеющие какую-либо сущность, представляют собой то, что они

есть, так же как мы, живущие в нем.

1

43

Э

то познание приводит нас также к тому, что мы все приписываем

богу и любим его одного, так как он превосходнейший и

всесовершеннейший, и целиком предаемся ему. Ибо в этом

собственно состоит истинное богослужение и наше вечное спасение

и блаженство. Ибо единственное совершенство и последняя цель

раба и орудия состоят в том, чтобы надлежащим образом исполнять

возложенную на них службу. Если, например, плотник при какой-

нибудь работе находит большую помощь в своем топоре, то этот

топор достиг своей цели и своего совершенства. Если же он подумал

бы: этот топор хорошо послужил мне, поэтому я оставлю его в покое

и не буду им пользоваться, то именно тогда этот топор был бы чужд

своей цели и не был бы уже топором. Так и человек, пока он

составляет часть природы, должен следовать ее законам. Это и есть

богослужение. Пока он делает это, он счастлив. Если же бог (так

сказать) захотел бы, чтобы человек более не служил ему, то это было

бы то же самое, что лишить его счастья и уничтожить, так как все, что он есть, состоит в том, что он служит богу.

ГЛАВА XIX

О НАШЕМ СЧАСТЬЕ

Р

ассмотрев пользу истинной веры, постараемся исполнить наше

обещание: именно исследуем, можем ли мы посредством

приобретенного познания (о том, что хорошо и что дурно, что такое

истина и ложь и какова вообще польза всего этого) достигнуть

нашего счастья, т.е. любви к богу (которая, как мы заметили, составляет наше высшее счастье)? а также, каким образом мы можем

избавиться от страстей, которые мы признаем дурными?

Н

ачиная с последнего, именно с избавления от страстей *, я скажу, что при предположении, что страсти не

__________________

*

Все страсти, противоречащие здравому разуму, происходят (как мы

показали) из мнения. Все, что в них хорошо или дурно, указывается нам

истинной верой Но ни здравый разум и истинная вера вместе, ни каждая

из этих способностей в отдельности но обладают силой избавить нас от

них. Только третий способ, именно

144

имеют других причин, кроме допущенных нами, мы никогда не

сможем впасть в них, если только правильно будем пользоваться

своим рассудком, что мы легко можем сделать (так как мы теперь

имеем масштаб для истины и лжи) *.

Т

еперь мы должны показать, что страсти не имеют других причин.

Для этого, мне кажется, необходимо исследовать себя в целом, как

наше тело, так и дух, и сначала доказать, что в природе есть тело, форма и действия которого аффинируют нас, благодаря чему мы

воспринимаем его. Мы это делаем потому, что, наблюдая действия

тела и то, что они вызывают, мы найдем также первую и важнейшую

причину всех этих аффектов и вместе с тем то, чем все эти аффекты

могут быть уничтожены. Отсюда мы сможем также видеть, можно ли