Спираль познания: Мистицизм и Йога

Само собой разумеется, то, что неотвратимо притягивает нас на земле, на ней и остается и не может следовать за душой и духом – этим высшим принципом человека. С ужасом и отвращением, – писала Блаватская, – я часто наблюдала, как такая ожившая тень отделялась от медиума, как, отделившись от его астрального тела, она воплощалась в тело другого, родственного по переживаниям человека. А этот другой, придя в восхищение, широко раскрывает свои объятия такой тени, убежденный, что это его дорогой отец или брат, восставший из смерти, чтобы убедить его в вечной жизни. Ах, если бы они знали действительность, если бы они видели! Если бы только они могли видеть, как это часто видела я, как такая бестелесная сущность овладевает кем-то из присутствующих на спиритическом сеансе. Она окутывает человека как бы черным покрывалом и затем немедленно исчезает в нем, как если бы поры этого человека всосали ее» (Журнал «Путь», февраль, 1895 г.).

В одном из писем к своим родным Е.П. Блаватская так резюмирует свои наблюдения у Эддиев: «Таким или иным способом мы создаем подобия тел умерших наших родственников… Я с определенной целью посетила однажды семью одного сильного медиума, жившую вблизи Эддиев, наблюдала его целые две недели и проделывала эксперименты, которые я, конечно, не разглашала. Я наблюдала эти бездушные тела, земные, телесные тени тех, души и дух которых по большей части уже давно их оставили, но скорбь живущих заставляла ушедших поддерживать свои полуматериальные тени. Такие тени сотнями толпятся у медиумов и их посетителей.

Не только эти привидения ассимилировали астральное тело медиума, но медиум В. Эдди бессознательно из ауры посетителя создавал облик его умершего родственника или друга.

Было страшно наблюдать этот процесс! Это часто делало меня больной, у меня кружилась голова. Но мне надо было смотреть. Единственное, что можно было сделать, это держать эти отвратительные существа на расстоянии от себя. Следовало видеть, как спиритуалисты приветствовали эти тени! Они плакали и радовались вокруг медиума, который был весь покрыт этими материализовавшимися тенями. Но мое сердце часто обливалось кровью. Я часто думала: «Если бы они могли видеть то, что вижу я!» Если бы они только знали, как с их помощью возрождались непреодоленные страсти и земные мысли ушедших людей. Весь тот груз, который не может сопутствовать освобожденной душе и который остается в земной атмосфере, с помощью медиума и окружающей его публики становится видимым. Невидимый астральный мир – это то место, где «тени» задерживаются после смерти. Это реальность, о которой писали древние в своих сказаниях. Иногда я видела, как такие фантомы оставляли астральное тело медиума и кидались на кого-нибудь из присутствующих, обнимали его и затем медленно исчезали в его живом теле, как бы всасываясь в его поры» (Синнетт, «Эпизоды из жизни Е.П. Блаватской»).

Совсем особый феномен проявился в Читтендене 2 октября. О нем полковник Олькотт рассказывает так: «Вечером при лунном свете было светло, как днем… Когда был потушен свет, в темном круге Джордж Дике (некий «дух», который часто являлся) предложил г-же Блаватской: «Я хочу дать вам доказательство, что происходящие в этом сеансе манифестации настоящие. Мне кажется, что это убедит не только вас, но и весь скептический мир. Я вложу в вашу руку булавку от ордена, который ваш отважный отец носил при жизни и который похоронили вместе с его телом в России. Его принес ваш дядя, которого вы видели сегодня материализованным». Я услышал, как вскрикнула г-жа Блаватская, и, когда зажгли огонь, мы все увидели, что она держит в руке очень красивую булавку. Придя в себя, она сказала, что эта булавка действительно положена была с ним в гроб вместе со многими другими его орденами, что она ее опознала по сломанному кончику, который она сама нечаянно сломала много лет тому назад, и что, по всем данным, этот орден вместе с другими орденами и крестами был захоронен с телом ее отца.

Орден, к которому принадлежала эта булавка, был одним из тех, которые покойный царь давал офицерам после турецкой кампании 1828 г. Ордена эти раздавались в Бухаресте, и у многих офицеров были подобные булавки, изготовленные из серебра известными бухарестскими резчиками. Ее отец умер 15 июля 1875 г., и так как она в это время была здесь, в Америке, то не могла присутствовать на похоронах. Что касается этого, таинственным образом полученного дара, то у нее было доказательство – фотографическая карточка, снятая с портрета ее отца, написанного масляными красками, на котором видна эта самая булавка на орденской ленте и сам орден».