Спираль познания: Мистицизм и Йога

«Друг и сестра! Твой неосмотрительный вопрос поразил нас как бомба, начиненная наивным незнанием активной жизни теософа! Я, как прочла твое Козьма-Прутковское изречение, так созвала своих и перевела им его на язык Шекспира. А как перевела – так Барт, Арч, Райт, Мид (секретари Е.П.), графиня и весь мой домашний штат так в разные стороны в обмороки и попадали, от твоего диффамационного вопроса… Чем занята? Это я-то?! Да если есть на свете перезанятая жертва, так это твоя сестра горемычная. Вот пересчитай, зоил бессердечный, мои занятия: каждый месяц пишу от 40 до 50 страниц Эзотерических Наставлений – наставлений в тайных науках, которые не могут печататься, а несчастные пять-шесть добровольцев-мучеников эзотеристов должны по ночам сидеть – рисовать, писать и на машине литографировать, всего только в числе 320 экземпляров. Я же снова должна все пересматривать, чтобы не ошиблись и не осрамили моих оккультических знаний. Ведь у меня учатся седые ученые, каббалисты и фран-масоны, – как сама ты видела. Потом издание «Люцифера» на мне лежит: от передовика да статьи более или менее забирательной, за моей подписью, до корректуры. «Revue Thеosophique» тоже моя графинюшка Адемар присылает: и ей помочь надо! Да и самой кушать – значит, еще и хлебную статейку в чужие журналы поставить надо. Да приемы по субботам, да митинги каждый четверг; с учеными расспросами, со стенографом за спиной, да двумя-тремя репортерами по углам, тоже время-то ведь берут? К каждому четвергу ведь и приготовиться надо, потому не с улицы люди приходят, не неучи… Я должна быть готова защищать теории оккультизма против прикладных наук, так, чтобы по отчету стенографа прямо можно было печатать в нашем новом специальном ежемесячном журнале под заглавием «Transactions of the Blavatsky Lodge»…»

«Забирательные статьи» Е.П. Блаватской весьма часто касались России и русских, и очень жаль, что для таковых не находилось переводчика. Вернее понятие имели бы о ней ее соотечественники…»

На втором году переселения Е.П. Блаватской в Англию она познакомилась с той талантливой и преданной женщиной, которая ныне, по смерти провозвестницы Теософического учения, стала главным оплотом его и двигателем в Англии, – так пишет В.П. Желиховская об Анни Безант, ораторе-писательнице, которая приобрела величайшую популярность в Англии гораздо ранее, чем познакомилась с Е.П. Блаватской. Вот что последняя писала о ней осенью 1889 года:

«Война у меня с материалистами и с атеистами хуже, чем когда-нибудь!

Восстали на меня все Фритхинеры, либеральные безбожники, все «Свободомыслители» – друзья Брадлоу, за то, что я будто бы совратила с пути истинного их возлюбленную Анни Безант. Правда, что я из этой правой руки атеиста Брадлоу, материалистки убежденной и деятельной, сделала наиярейшую теософку. Она теперь тоже меня называет своей спасительницей, как и Гебгарды, как и маркиз Шифре и прочие бедняги, сбитые с толку нашими недомыслившими мыслителями… Прочтите ее брошюру «Почему я стала теософом», где она объясняет, почему она сделалась теософисткой убежденной. Она прочла эту исповедь в Hall of Science, где собралось две тысячи человек, все больше члены общества Свободомыслия, между которыми она занимала, после лидера его Брадлоу, самое видное место. Ее обращение как громом поразило Англию! Прочтите вырезки из газеты, которые посылаю.

Церковники так обрадовались ее отречению от безверия, что даже позабыли свою личную ненависть ко мне и хвалят теософию!!! Вот так происшествие!

Но что это за сердечная, благородная, чудесная женщина! И как она говорит! Слушаешь и не наслушаешься! Демосфен в юбке! Это такое приобретение, что я не нарадуюсь. У нас именно недоставало красноречивого оратора. Я говорить совсем не умею; да и другие, знать – знают, а рассказать не умеют. А эта – соловей какой-то! И как глубоко умна, как всесторонне развита! Она пренёсчастная была… Ее жизнь – целый роман. Уж эта помощница не изменит – ни делу, ни даже мне».

Е.П. Блаватская была права: с такой сотрудницей она могла бы отдохнуть и успокоиться, если бы дни ее не были уж сочтены.

Переход в лагерь теософистов этой «заступницы пролетариев», этой проповедницы рабочих классов, обожаемой лондонскими бедняками, известной всей Англии своей педагогической деятельностью, наделал большое волнение в социалистических кругах и во всей прессе. Ист-Энд – нищенское царство Лондона, особенно его несчастные работницы, рабыни фабрикантов-кулаков, возопили, думая, что она их покидает. Но эта энергичная женщина успокоила их, объяснив, что, напротив, сделавшись членом общества, одна из главных целей которого – практическая филантропия, она будет им еще лучшей помощницей и слугой.