Список для выживания

– Талли несла бремя не только чужих историй, но и свое тоже. Мне очень жаль, что она причинила тебе боль. Правда. Но еще больше мне жаль, что я не знала, как ей плохо. Понятия не имела. Она знала меня лучше всех на свете. Если она так хорошо знала меня, казалось бы, я тоже должна ее хорошо знать. Но нет. Когда я в тот день уходила из дома, мне и в голову не пришло, что, когда я вернусь, ее уже там не будет.

Мы с Си-Джей опять достали салфетки.

– Я тоже думала, что хорошо ее знаю, – произнесла Си-Джей. – Но она не перестает меня удивлять. Не перестает разбивать мне сердце. Это ведь она нас всех убедила, как много причин продолжать жить. И составляла с детьми эти списки.

– А для себя она тоже такой сделала?

– Да.

– У тебя он есть? – спросила я, но как только произнесла это вслух, поняла, что, конечно же, нет, ведь он у меня.

СВТ. Список для выживания Талли. Я полезла в сумку.

– Вот что я нашла у Талли в кармане в день ее смерти, – сказала я.

Си-Джей взяла список и провела пальцем сверху вниз.

– Ты знаешь, почему она составила именно такой список? – спросила я.

– Да, – ответила Си-Джей.

И стала рассказывать: Бриолин у мистера Г., потому что, когда они однажды зашли туда вечером, женщина на сцене пела настолько хорошо, как будто была профессиональной певицей. В «Бель-Эйр» они поехали в полночь, потому что у Си-Джей там работает школьный приятель, который их пропустил. «Еще пирога» – так сказала сама Си-Джей, когда ей поставили диагноз: «Мы всё равно все умрем, так что давай съедим еще пирога». Неизвестно почему, но после этой фразы обе расхохотались.

– Черный юмор, – объяснила Си-Джей. – Но в тот момент мне это было нужно. Улисс не был отсылкой к роману Джеймса Джойса. Это вид бабочек, и они обе сделали такую татуировку. – Си-Джей вытащила ногу из-под одеяла и подняла больничную робу, чтобы показать точную копию бедра Талли. – Я хотела как-то отметить то, через что прохожу. Бабочки символизируют много всего: хрупкость, перемены, надежду. Я хотела, чтобы у нас обеих была такая татуировка, и как только это придумала, то стала переживать, что, если мы этого не сделаем, это будет плохая примета. Я предложила Талли, а она совсем не хотела татуировку, но в итоге ради меня согласилась.

– Она мне ее не показывала, но я увидела ее в больнице.

– С тех пор как-то странно, что у нас одинаковые татуировки. Я хотела удалить ее лазером, но врачи говорят, что нельзя, пока не закончится лечение. Восемь курсов позади, осталось два.

– Значит, ты на финишной прямой, – заметила я.

– Когда через это проходишь, такого ощущения нет, – возразила Си-Джей. – Ты просто варишься внутри. Каждый курс – отдельное испытание.

– Могу только представить, – вздохнула я.

– Что, если, – подколола Си-Джей.

– Что, если, – согласилась я. – Есть мысли, почему она записала научное название калифорнийского медведя?

– Не знаю.

– А яйца в закусочной? Думаю, она имела в виду закусочную «Эль-Камино». Студия йоги нашей тети находится в соседнем здании. Но у них нет никаких яиц «санни».

Си-Джей покачала головой:

– Не знаю. Прости.

– Значит, это так и останется загадкой, как история с мумиями.

– Ты о чем?

– Один мой знакомый на днях ехал в машине, а мимо проезжали люди, нарядившиеся мумиями. Они уехали раньше, чем он успел опустить стекло и расспросить их, так что теперь он никогда не узнает разгадку.

– Ого! Очень странно.

– Да, знаю. – Я помедлила. – Си-Джей, это был Адам.

– Адам… мой брат, что ли? Но как…

– Переверни листок, – попросила я. – Она записала на обороте его номер.

– И ты ему позвонила?

– Я сделала все что могла, чтобы расшифровать список Талли.

– Да он даже имени ее не знает, – фыркнула Си-Джей.

– Да, – подтвердила я. – Не знает. Но он все равно мне помог: узнал кое-что из того, что касалось Залива. Благодаря ему я в итоге приехала сюда. Он возил меня по разным местам – в «Караоке у Г.», «Бель-Эйр» и даже в Биг-Сур.

– Погоди, то есть вы с ним по всей Калифорнии разъезжали? Ты же ему про меня ничего не рассказывала?

Я покачала головой:

– Он только вчера рассказал мне про «Солнечную команду». По-моему, он и не догадывается, что у тебя что-то не так.

– Хорошо. Надеюсь, так оно и останется. Иначе он расскажет родителям.

– Он сказал, они с ума сходят от волнения.

– Если узнают, будет еще хуже.

– Когда не знаешь, хуже, – возразила я. – Узнать, что близкому человеку было больно, а ты ничего не знал… вот это гораздо хуже.

– Ох, Слоун, – вздохнула Си-Джей. – Мне так жаль насчет Талли. Кажется, я еще этого не говорила, но это так. За последние месяцы я много раз мысленно разговаривала с ней. А лично в тот последний день я сказала ей, что больше не хочу ее видеть. Но раз я постоянно придумываю, что хочу ей сказать, наверное, я не это имела в виду. Хотя ее поступок и запредельно ужасен, она все же меня очень поддержала. А я только наорала на нее, а теперь…