Список заветных желаний

Так почему же вчера я предпочла одиночество? Когда мы жили с Эндрю, никакие на свете собаки не заставили бы меня отказаться от ночи любви. А усталость – это вообще ерунда. Надо признать, моя холодность никак не связана с мужскими качествами Герберта. Он замечательный любовник, чуткий, нежный. Эндрю не идет с ним ни в какое сравнение. Герберт – именно тот мужчина, о котором я всегда мечтала. Наверняка мама хотела, чтобы рядом со мной был как раз такой человек.

И все же некая часть моего существа не готова принять его любовь. Иногда я с тревогой думаю, что вообще не создана для «нормальных» отношений. Если быть абсолютно честной, порой внимание и предупредительность Герберта становятся мне в тягость. Похоже, я чувствую себя комфортно только рядом с холодными, эгоистичными типами вроде Эндрю Бенсона. А на Эндрю я запала, потому что он напоминал Чарльза Болингера, моего псевдоотца. Нет, нет, с этим невозможно смириться! Жизнь многому меня научила, я стала мудрее и не позволю прошлому разрушить мое будущее. Мужчины, подобные Герберту Мойеру, – это такая же редкость, как подлинные сумочки «Луи Вуиттон». Я должна благодарить судьбу за то, что она послала мне подобное сокровище.

Вот и мой дом. Я отстегиваю поводок, и мы с Руди бегом поднимаемся по лестнице. Мой мобильник лежит на столе в гостиной, мигающий огонек сообщает, что кто-то хотел со мной поговорить. Наверное, звонил Герберт. Вчера мы договорились, что я помогу ему выбрать мебель для кухни. Потом, возможно, он пригласит меня поужинать. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Включаю голосовую почту.

«Бретт, это Джин Андерсон. У Санквиты начались схватки. Везу ее в Медицинский центр Кук-каунти. Она хочет видеть вас».

Глава 25

Кровь приливает у меня к голове. Я несусь по лестнице вниз, стучу в двери Селины и Бланки, прошу их на время взять к себе Руди. По пути в клинику звоню Герберту.

– Привет, – раздается в трубке. – Как раз собирался тебе звонить. Ты будешь готова через час?

– Герберт, прости, но тебе придется покупать мебель без меня. Я еду в больницу. У Санквиты начались схватки.

– Мне очень жаль. Могу я чем-нибудь помочь?

– Помолись за нее. Она должна была носить еще недель семь. Я очень волнуюсь и за нее, и за ребенка.

– Понимаю твои чувства. Если понадобится помощь, немедленно звони.

Я торможу у ворот больницы:

– Спасибо. Как только будет возможность, свяжусь с тобой.

Убираю телефон в сумку, восхищаясь чуткостью и деликатностью Герберта. Эндрю бы просто не смог понять, зачем мне понадобилось ехать в больницу. Он бы страшно обиделся за то, что я нарушила его планы. Вместо сочувствия, внушил бы мне чувство вины. Да, спору нет, Герберт – это прекрасный принц из волшебной сказки.

Заглядываю в комнату для посетителей. Мисс Джин сидит в черном виниловом кресле. Увидев меня, она поднимается и спешит навстречу, крепко сжимает мою руку повыше локтя, и мы выходим в коридор.

– Положение серьезное. – Веки ее опухли, и глаза покраснели. – Врачи говорят, в крови у девочки высокий уровень калия. Это может вызвать проблемы с сердцем.

Именно об этом нас предупреждала доктор Чань.

– Господи, это так несправедливо, – вздыхает мисс Джин, достает из кармана платок и вытирает глаза. – Эта девочка должна жить. А ребенок… Она так хотела, чтобы он появился на свет… Была готова на все, чтобы его выносить… Неужели он погибнет?

– Они оба будут жить, – говорю я с уверенностью, которой отнюдь не ощущаю. – Не отчаивайтесь. Все будет хорошо.

Мисс Джин смотрит на меня, слегка вскинув бровь:

– Вы, белые, внушаете себе, что всякая буря непременно заканчивается радугой на голубом небе. А мы, черные, знаем, что жизнь – жестокая вещь. Эта история не предполагает счастливого конца. И вам это известно так же хорошо, как и мне.

Я отступаю на шаг, ощущая, как мои внутренности пронзает холодное лезвие страха.

Через двадцать минут в комнату ожидания входит женщина-доктор, снимает маску, и выясняется, что она совсем молода. По-моему, этой миловидной брюнетке больше подошло бы быть членом группы поддержки школьной футбольной команды, а не принимать младенцев.

– Есть здесь родственники Санквиты Белл? – спрашивает она, окидывая комнату взглядом.

Мы с Джин вскакиваем и спешим к ней навстречу.

– Как Санквита? – спрашиваю я.

Сердце мое так колотится, что его грохот заглушает мой собственный голос.

– Я доктор О’Коннор. Мисс Белл только что родила девочку. Вес два фунта четыре унции.

– Ребенок здоров? – выдыхаю я.

Доктор качает головой:

– У ребенка дефицит веса, и его легкие недоразвиты. Некоторое время девочке придется находиться на аппаратном дыхании, так как дышать самостоятельно она не может. Сейчас она в отделении интенсивной терапии новорожденных. Учитывая все обстоятельства, настоящее чудо, что эта кроха появилась на свет живой.

По моим щекам текут слезы, которые я даже не пытаюсь сдерживать. В этой жизни случаются чудеса, что бы там ни говорила Джин.

– А Санквита? – спрашиваю я. – Мы можем ее увидеть?