Сплетня

— Смотри, мамочка. Смотри!

— О Господи! — восклицаю я. Должно быть, кто-то потратил на это целую вечность. Форма каждого ребенка заменена на что-то вроде наряда для Хеллоуина. Мой взгляд скользит по всем этим маленьким зомби, вампирам и скелетам в поисках Альфи. Обычно его легко узнать по характерным вьющимся волосам, но все лица изменены, чтобы они выглядели бледнее и омерзительнее. Если мне не изменяет память, Альфи должен быть во втором ряду, слева.

— А вот и я! — возбужденно кричит он. — Ты меня видишь, мамочка? Ты меня видишь?

Наконец я замечаю его, и сердце замирает. Дыхание застывает в горле. Не могу поверить в то, что я вижу. Никакого костюма скелета или зомби на Альфи не нарисовано. Он по-прежнему в школьной форме, но его белая рубашка забрызгана кровью, а из груди торчит нож.

Я пытаюсь сглотнуть, но не могу — во рту пересохло. Я заставляю себя рассмотреть всех и каждого из детей на отредактированной фотографии, методично изучая каждый ряд, чтобы увидеть, есть ли у других торчащие ножи; однако ножа нет ни у кого. Я чувствую, будто мою грудь сдавливает плотная лента. Сердце бешено колотится. Почему только Альфи так выделили? Почему он один-единственный, из кого торчит нож? Что же это за школа, которая смогла вывесить такое на доске объявлений?

Альфи начинает шататься, как зомби, сжимая кулаки вокруг воображаемого ножа в груди. Другие дети подражают ему и хохочут.

— Кто это сделал? — спрашиваю я одного из отцов, стоящих рядом. Мой голос звучит пронзительно и обвиняюще, и я чувствую, как мои плечи напрягаются от ярости. — Кто обработал эту фотографию? Кто-то из учителей?

Он бросает на меня недоуменный взгляд:

— А что? Что с ней не так? Это ведь просто ради забавы, верно?

Я слышу бормотание за спиной. Фраза: «Какая-то политкорректная истеричка…» достигает моих ушей, и я в бешенстве разворачиваюсь.

— Значит, вы считаете нормальным, что моего сына изображают с ножом, торчащим из груди?

— Погодите-ка минутку, дорогая. Незачем так надрываться, это всего лишь Хеллоуин. Это не имеет отношения к реальности. Черт возьми, бывают же такие люди…

Дверь в кабинет мистера Мэтьюза распахивается, и на шум выходит миссис Хейнс, школьный секретарь.

— Здесь все в порядке? — интересуется она.

— Нет, не все в порядке. Я хочу поговорить с директором.

— Почему бы вам не присесть и не рассказать мне, в чем ваша проблема?

Люди смотрят на меня во все глаза. Они собираются вокруг, словно я занимаюсь каким-то зрелищным видом спорта. Альфи надвигается на двух мальчишек, все еще находясь на своей волне. Он по-прежнему притворяется зомби, не обращая внимания на сцену, которую я устроила. Я хватаю его за руку и подтаскиваю к себе поближе. Стискиваю челюсти и смотрю миссис Хейнс прямо в глаза, говоря сквозь зубы и стараясь, чтобы мой голос звучал как можно ровнее и спокойнее:

— Мне нужно поговорить с мистером Мэтьюзом. О той фотографии на доске объявлений. Это очень важно.

Миссис Хейнс поджимает губы. Я замечаю, как она бросает взгляд на кого-то за моим плечом, и понимаю — взвесив все варианты, она решает, что действительно лучше отвести меня прямо к мистеру Мэтьюзу, прежде чем все это выйдет из-под контроля.

Слезы начинают собираться в моих глазах.

— Конечно, — кивает она. — Если вы немного здесь подождете, я дам ему знать, что вы хотите его видеть.

Миссис Хейнс разговаривает со мной тем медленным, продуманным тоном, который люди обычно используют в напряженных ситуациях. На самом деле она имеет в виду: «Я просто скажу директору, что истеричная мать хочет войти и наброситься на него». Она, вероятно, прошла специальные курсы: «Как справиться с гневными родителями».

Пока я жду ее возвращения, рядом со мной с озабоченным видом появляется Тери.

— Что тут происходит, Джоанна? Что случилось?

Я рассказываю ей о фотографии, и она бежит смотреть на нее. Она стоит перед ней некоторое время, прежде чем медленно вернуться, но к этому моменту мистер Мэтьюз выходит из своего кабинета и обращается ко мне низким, хорошо поставленным голосом:

— Миссис Критчли, не желаете ли пройти в мой кабинет? Хотите чашечку чая или еще чего-нибудь?

— Нет, — отвечаю я. — Нет, спасибо. И я — мисс Критчли. Не миссис.

— О, простите, — говорит он, и я замечаю мимолетный обмен взглядами между ним и Тери.

— Джоанна, давай Альфи подождет со мной снаружи? — предлагает Тери. — К девяти я должна быть на собрании родительского комитета, так что, если ты к тому времени не освободишься, я сама отведу Альфи в класс, хорошо?

— Да, да, пожалуйста, — откликаюсь я, наблюдая, как она уводит его. Альфи оглядывается на меня через плечо, как бы вопрошая: «Что случилось, мамочка?» — но я сейчас слишком взвинчена, чтобы его успокаивать.

В кабинете мистера Мэтьюза пахнет кофе и лосьоном после бритья. Он жестом приглашает меня сесть и закрывает дверь.

— Эта фотография, — начинаю я. — Мне нужно, чтобы вы объяснились.

Мистер Мэтьюз переплетает пальцы и делает глубокий вдох.