Сплетня

Мама качает головой, указывая на свой захламленный ночной столик:

— Я развела себе кружку жаропонижающего порошка.

— Как насчет чего-нибудь поесть?

— Нет, я просто хочу спать. Может, когда ты вернешься?

Откинувшись на подушках, она выглядит бледной и слабой.

— Почему я свалилась именно сейчас? — сетует она. — До концерта нам осталось всего две недели, а я никак не смогу оправиться к сегодняшней вечерней репетиции.

— Я уверена, что вы все уже блестяще отрепетировали.

Мама фыркает:

— Вот и нет. Наш новый хормейстер настаивает, чтобы мы учили все слова наизусть. А ведь раньше мы могли держать песенные листы перед собой. — Она вздыхает. — Это будет катастрофа. — И бросает на меня косой взгляд: — Ты уверена, что не захочешь в один прекрасный день к нам присоединиться? Если бы у нас была свежая кровь, это бы все изменило, и кроме того, у тебя прекрасный голос.

Только не это. Мама опять за свое. Неужели она никогда не сдастся?

— Ни в коем случае!

Мама смотрит на меня так же, как всегда, когда я отказываюсь присоединиться к церковному хору Флинстеда, но я непреклонна.

— Не забудь про мешочки для какашек! — говорит она и накрывается одеялом.

Сол уже наготове. У него характерная седина вокруг носа, рта и глаз, длинная шерсть между пальцами лап тоже поседела, но он не растолстел, как многие пожилые лабрадоры, и по-прежнему любит хорошую прогулку.

Мы направляемся к пляжу. Я уверена, что, если бы Сола предоставили самому себе, он бы и один прекрасно сюда добрался, как уже не раз делал.

Когда мы приближаемся к лужайке на набережной, Сол начинает вилять хвостом и рваться вперед. Я отстегиваю поводок, и он, нарезав несколько кругов по траве, обнюхивает землю, прежде чем присесть и выложить большую коричневую «колбаску». Альфи со своим обычным восхищением наблюдает, как я достаю из кармана два черных пакета и быстро избавляюсь от этого теплого, вонючего подарочка. Вот, вероятно, худшая часть прогулки с собакой. Пора бы мне уже с этим смириться. Большую часть жизни я постоянно подбирала и выбрасывала собачьи фекалии.

— Бабушка использует только один пакет! — сообщает Альфи.

— Ну, а я использую два.

— Бабушка говорит, это оттого, что ты слишком суетишься.

— О, даже как?

Сейчас отлив, берег максимально обнажился, и после короткой игры в догонялки с Альфи Сол вразвалку направляется к линии воды. В последнее время у него не хватает выносливости бегать слишком долго, и он предпочитает брести рядом со мной и Альфи, время от времени останавливаясь, чтобы понюхать подношения прилива: склизкие комки бурых водорослей и пузырчатый фукус; черные коконы скатов (или «русалочьи кошельки», как я их обычно называю); раковины улиток и гребешков, морских блюдец и мидий; бритвенные моллюски, сверкающие перламутром в лучах позднего октябрьского солнца, и дрожащие хлопья морской пены, несущиеся по мокрому песку. Альфи пытается поймать их, но всякий раз, когда он приближается, их сдувает ветром, и он стонет от смеха. Это меня забавляет, и я хохочу вместе с ним. Затем я вытаскиваю свою шерстяную шапочку из кармана, чувствуя, как замерзают уши, — и тут в поле моего зрения появляется Мэдди, увлеченная спортивной ходьбой. Она идет очень быстро, держа подбородок параллельно песку; слегка согнутые в локтях руки двигаются ритмично, почти механически, словно у робота. Она энергична и неотвратима. Я и прежде видела ее в таком состоянии. Она настолько вошла в раж, что едва не сбивает меня с ног.

— О, привет, я даже не заметила тебя сразу! — говорит она. Ее лицо порозовело от усердия, на лбу и верхней губе блестят капельки пота. Она присаживается на корточки, чтобы перевязать шнурки кроссовок, и я не могу не отметить, как хорошо она выглядит. Дело дошло уже до того, что женщина в возрасте за пятьдесят выглядит лучше, чем я. Мне действительно пора начать выполнять некоторые полезные физические упражнения.

Когда она выпрямляется, то смеется:

— Посмотри на себя, вся закутанная, а я тут потею, как свинья. — Она оттягивает воротник толстовки, подергивая его взад и вперед, чтобы проветрить шею. — Вообще-то я рада, что встретила тебя. Мне нужно тебе кое-что сказать.

Я готовлюсь к тому, что будет дальше. Если она имеет в виду очередную сплетню про Соню Мартинс из «Камней и рун», то я не уверена, что хочу это слышать. Я бросаю взгляд на Альфи и Сола, которые изучают нечто, выглядящее отсюда как большой дохлый краб. По крайней мере, я надеюсь, что он мертв, поскольку Альфи только что поднял его пальцами, и если это не так, то сейчас кое-кого как следует тяпнут клешней.

— Это про мою подругу с пилатеса.

— А, это та сотрудница надзорной службы?

— Нет, другая.

Боже. С чем она собирается выступить на этот раз? Лучше бы я свернула с ее пути, и она пробежала бы мимо.

— Она покупает дом со мной по соседству. Он продается через ваше агентство, так что ты, вероятно, знаешь об этом. Собственно, это я первая сказала ей, что он продается.

— Местонахождение?

— Мэйпл-Драйв. Номер 24.

Значит, Энн Уилсон — одна из подруг Мэдди.

— Я и забыла, что ты там живешь, — говорю я.