Спокойной ночи, красавчик

Сэм закрывает глаза и вздыхает. Фрейд был прав. Агрессия и вправду приносит такое же удовлетворение, как и секс.

Часы бьют шесть, и Сэм слышит, как в замке поворачивается ключ. – Эй, сердцеед. – Говорит Альберт, заглядывая в комнату. – Вы готовы?

Сэм улыбается. – Конечно.

Альберт заходит внутрь, оставив дверь открытой, и ставит тележку у стены. На ней два бокала и что-то еще, спрятанное под желтым кухонным полотенцем. – У меня для вас сюрприз, – возбужденно говорит Альберт. Он торжественным жестом фокусника сдергивает полотенце с бутылки.

– «Джонни Уокер Блю». – Сэм ошеломлен. – Откуда ты знаешь…

– Что это ваш любимый напиток по особым случаям? Вы сами рассказали, в интервью той газете. Вопрос номер двенадцать.

– Не знал, что ты ее читал, – удивленно произносит Сэм.

– Моя мать научила меня ценить местную журналистику, – поясняет Альберт, поворачиваясь к Сэму спиной. – Я с упоением прочел ту статью, и помню, что вы упомянули об этом напитке.

– Мне повезло, – говорит Сэм. И он на самом деле так думает. Мало того, что это лучший в мире скотч – так еще и смешанный с дохрена миллиграммов содержимого этих адских таблеток, он точно свалит Альберта с ног.

– У вас определенно дорогой вкус, – говорит Альберт.

Сэм кивает и не сводит глаз с бутылки в его руке.

– Могу я оказать тебе честь? – Спрашивает Сэм. – Ничто не сравнится с первым глотком «Джонни Уокер Блю».

Альберт протягивает Сэму бутылку, и тот ненадолго замолкает, оглаживая плавные изгибы стекла, оценивая вес. – Это был мамин напиток, – говорит Сэм, открутив крышку и наклонившись, чтобы вдохнуть аромат. – Она хранила такую бутылку в шкафу. После того, как отец ушел, она каждый год наливала себе бокал в годовщину свадьбы.

– Это печально.

– Очень. – Сэм берет бокал, который протягивает ему Альберт. – Большинство барменов считают, что порция – это полторы унции[55], – говорит он, глядя, как виски медленно льется в стакан. – Но я нахожу это недостаточным, особенно для первого раза.

– Не слишком много, – просит Альберт, поднимая руки. – Я никогда раньше не пил скотч.

Сэм наливает и себе, и ставит бутылку на прикроватный столик, а Альберт усаживается в кресло Сэма. – За возвращение к «счастливому часу», – произносит Сэм, поднимая бокал.

– Именно это я и собирался сказать, – краснея, говорит Альберт. – За «счастливый час».

Сэм подносит стакан к губам, затем быстро опускает. – Стой. Стоп. Так не пойдет.

– Что не так?

– Кубик льда.

– Какой кубик льда?

– В напитки. Это ключ, – говорит Сэм. – Легкий холодок усиливает эффект.

– Вы так много обо всем знаете, – удивляется Альберт. – Погодите. – Он ставит свой бокал на прикроватный столик и выходит из комнаты.

Игра началась.

Сэм достает квадратик бумажного полотенца с таблетками и осторожно разворачивает. Капли пота выступают у него на лбу, пока он крошит две таблетки в бокал Альберта.

– Сколько их надо? – Кричит из кухни Альберт.

– По одному кубику льда на каждого, – отвечает Сэм, наблюдая, как порошок растворяется в медной жидкости, оставляя меловую пленку, которая поднимается к верхней части бокала. – Средних. – Сэм крошит туда же последние четыре таблетки и взбалтывает содержимое бокала, его рука дрожит так сильно, что он боится его уронить. Он ставит бокал на стол и берет свой, как раз, когда Альберт входит в комнату, держа по кубику льда в каждой ладони.

– Идеально, – хвалит Сэм, чувствуя, как пот стекает по его пояснице, пока Альберт бросает кубик в его бокал. – Спасибо.

Альберт садится. – Еще раз, – говорит он. – За нас.

Сэм наблюдает, как Альберт делает крошечный глоток. – Господи. На вкус, как жидкость для зажигалок.

– К виски нужно привыкнуть, – комментирует Сэм. – Но поверь, оно того стоит. – Он поднимает бокал, позволяя себе сделать глоток. Виски сразу же приятно его согревает, и ему приходится сдерживаться, чтобы не выпить все одним удовлетворяющим глотком. У него будет много времени, чтобы выпить виски дома, с Энни, и ему нужна ясная голова.

Альберт снова подносит стакан ко рту, едва намочив губы. – Ням, – произносит он, морщась. – Итак… – он делает глубокий вдох, широко раскрыв глаза. – О чем будем говорить?

– В каком смысле, о чем говорить? – Переспрашивает Сэм, не сводя глаз с бокала Альберта. – Мы два чувака, которые выпивают в конце дня. Я хочу поболтать либо о девушках, либо о спорте.

– О! – Альберт смеется, краснеет. – Ну, я не могу ничего сказать ни о том, ни о другом.

– Конечно, можешь. – Выпей, Альберт. – В кого ты впервые влюбился?

Альберт снова морщится. – В Кэтлин Каллахан, – тут же отвечает он. – Мы вместе работали в 7-Eleven[56]. – Он переносит бокал на другое бедро. – Она была пугающей. Такие девушки, как она, никогда не обращали на меня внимания.

– А как она выглядела? – Выпей, черт возьми, Ал.

– Каштановые вьющиеся волосы. Очки.

– Вы разговаривали? – Спрашивает Сэм.

– Пару раз. Она дала мне послушать несколько песен в наушниках. Ее любимая музыка была такой шумной.

– Цыпочки-металлистки – самые лучшие, – говорит Сэм. Он делает еще глоток, надеясь, что Альберт последует его примеру, но тот лишь скрещивает ноги.