Спорные истины «школьной» литературы

При всем уважении к Бенедикту Михайловичу Сарнову не могу принять его версию, так как она не опирается на текст поэмы. «Новая вера»? Во что и в кого верят разрушители, живущие «без имени святого»? В поэме об этом ничего не сказано. В худшем случае – ни во что, в ином варианте – в большевиков, в Ленина, Троцкого. Но при чем тут Христос? С его апостолами они не имеют ничего общего. Куда он, Иисус, может их вести и на какие дела благословлять? Может ли Христос приветствовать и поддерживать «перевернутую шкалу моральных ценностей»? «Что же это за апостолы, которые выходят охотиться на своего Христа?» – справедливо негодовал М. Волошин. Да и Христос ли изображен в поэме? Если принять концепцию Б. Сарнова и согласиться с тем, что озлобленные бандиты – это и есть «истинные апостолы», то они апостолы антихриста, дьявола, не иначе. Но если в конце поэмы появляется лже-Христос, тогда и вся трактовка произведения должна быть «перевернутой». Однако та необыкновенная, истинно блоковская лирическая нежность, с которой написаны выбивающиеся из общего стиля поэмы последние строки, наряду с мучительными откровениями дневниковых записей, убеждает: в конце поэмы – явление Христа.

Обратимся к личности Иисуса, каким он предстает в канонических евангелиях (на них и ссылается Блок, говоря в дневнике о «Двенадцати»). Само имя «Иисус» означает «Спасение». Таким образом, речь идет о Сыне Божьем, Спасителе, посланном на землю, чтобы своими страданиями искупить грехи людей, спасти человечество. Он воскрешает мертвых, исцеляет больных, насыщает хлебом голодных, учит любить ближних и прощать своих врагов, помогать бедным и униженным, сулит горькую судьбу «не в Бога богатеющим», узурпаторам власти, призывает народ к покаянию. В случае истинного раскаяния самые страшные грешники могут рассчитывать на Божие милосердие (см. Нагорную проповедь Иисуса: Евангелие от Матфея, гл. 5–7).

Противоречит ли всему этому явление Христа в конце поэмы Блока? Думаю, что нет. Вероятнее всего, Иисус и выступает здесь как Спаситель грешных душ заблудших в политическом мраке людей. Он надеется на раскаяние тех, которые «не ведают, что творят». Остановить дикий разгул, образумить и вернуть душегубов в лоно Божие – это истинное дело Христа, а не возглавить и не благословить их на дальнейшие злодеяния. Вот что, по-моему, означает явление Христа, В известном письме Блока Ю. Анненкову есть любопытная мысль: «Если бы из левого верхнего угла „убийства Катьки“ дохнуло густым снегом и сквозь него – Христом – это была бы исчерпывающая обложка» (курсив Блока). Почему Христос должен появиться в момент убийства Катьки? Ведь не для того же, чтобы освятить эту бессмысленную расправу. Блудница Катька и ее убийца нуждаются в искуплении грехов, в прощении.

Упокой, Господи, душу рабы твоея…

(8-я глава поэмы

)

Христос – «в белом венчике из роз». По этому поводу недоумевают и высказывают предположения. Свое мнение неуверенно выразил С. С. Аверинцев: «Особняком стоит фигура Иисуса Христа „в белом венчике из роз“ (влияние католической символики? Реплика образа Заратустры у Ницше?..» («Мифологический словарь», 1991).

По-другому комментировал эту строку Д. С. Лихачев («Заметки и наблюдения»: «В символике православия и католичества нет белых роз. Но это могли быть те бумажные розы, которыми украшали чело „Христа в темнице“ в народных церквах и часовнях». Лихачев рекомендовал обратиться к «Истории первоклассного ставропигиального Соловецкого монастыря» (СПб, 1899, с. 49), где имеется такое изображение Иисуса.

Анатолий Якобсон напомнил стихи Блока, где Иисус уже являлся в грозном 1905 году не в терновом венце, а в «цепях и розах»:

Вот он – Христос – в цепях и розах
За решеткой моей тюрьмы.
Вот Агнец кроткий в белых ризах
Пришел и смотрит в окно тюрьмы.

Это отнюдь не воинственный и революционизированный Христос, а «Агнец кроткий». Однако в поэме «Двенадцать» у него в руках флаг. Характерно, что красногвардейцы видят красный флаг, но в последней строфе, где звучит голос самого Блока, флаг наливается кровью, становясь кровавым флагом. По мнению М. Волошина, «кровавый флаг – это новый крест Христа, символ его теперешних распятий». В письме к Ю. Анненкову Блок выразился неопределенно: «Христос с флагом – это ведь – „и так и не так“». Сути дела это не меняет. Бандиты остаются и в поэме бандитами, а Сын Божий – Сыном Божьим.

Я предложил свое истолкование заключительной строфы поэмы. Журнал «Знамя» (2000, № 11) опубликовал иные трактовки. Вот некоторые из них: