Спортивное пиратство для начинающих

– Содрогнитесь, несчастные, ибо стоите пред лицом наикровожаднейшего и наибеспощаднейшего пирата прошлого, настоящего, будущего и других грамматических времён! Грозы морей, океанов и внутренних водоёмов. Ни один человек в здравом уме не отважится бросить мне вызова. Никто не сумеет одолеть ни на воде, ни на земной тверди, ни в газообразн… Нет, это уже лишнее… Проще говоря, я капитан Монте-Винчи.

Патрик вежливо поклонился. Д’Арманьяк со счастливой улыбкой продолжал крутить рычаги лошади.

– Плюнуть некуда, чтоб в наикровожаднейшего не попасть… – буркнул Крюк вполголоса и добавил уже громче: – Если ты такой ужасный, то почему в каземате сидишь?

– Что, не страшно? – Монте-Винчи огорчённо вздохнул. – Подзабыл я уже, видать, как это делается… А с казематом всё правильно, никакого противоречия. Это ведь в честном бою меня одолеть нельзя. Но чёрные языки куда страшнее абордажных сабель. Я пал жертвой клеветы, произвола властей и коррумпированной судебной системы… Ох уж тот юнга… Самому дьяволу крючкотворства душу запродал, не иначе… Написал такой донос, что меня арестовали по подозрению в пиратстве. В пиратстве, вообразите только!.. В Сан-Януарио!.. Меня!.. Это как если бы римляне арестовали Цезаря по подозрению в императорстве!.. А я ведь его почти сыном считал, корабль ему мой хотел в наследство оставить, «Чёрную кархарадон кархариас»…

– Будьте здоровы! – сказал Патрик.

– А я и не чихал, юноша. Это латинское название. Благородное существо, которому оно принадлежит, неучи, вроде тебя, именуют «большой белой акулой».

– Стойте, стойте! – вскричал я, поражённый внезапной догадкой. – То есть вы хотите сказать, ваш корабль назывался «Чёрная белая акула»?.. А юнгу… Юнгу звали Клинт?!

– А, так вы знакомы?.. Ну-ка, расскажи поскорее, как он там?.. Вырос, поди? Обо мне говорил что-нибудь? Вспоминает меня? Скучает?

– Нет мы не… Никогда друг друга не видели, в общем. Но я очень хотел бы… гм… познакомиться. Вы знаете, как его найти?

– Что ты, какое там… Вечная трагедия почти отцов и почти детей, увы. Взрослеют и расплываются кто куда из родной каюты. За все двадцать лет, с тех пор как меня сюда засадил, он мне так даже ни разу и не попугаил… Ну да ничего, такова уж жизнь. У него теперь свои дела, свои заботы.

– А вы?.. Вы разве не хотите ему отомстить?

– Отомстить?.. Вот ещё, глупости какие. Мне что же, по-твоему, заняться нечем?.. Хотя… Поначалу-то, как сюда попал, и впрямь я на Клинта шибко осерчал. Руки всё ему собирался, откуда они растут, повыдёргивать. В такой ярости был, что схватил ложку да начал тайный ход на свободу копать. И как-то, знаешь ли, увлёкся… Копаешь себе, копаешь… А вокруг хорошо, тихо, спокойно. Только ложка по камням – звяк, звяк!.. Размышлять и изобретать ничего не мешает. Еда здесь первосортная, у меня на губернаторскую кухню туннель, прямо к главной плите… И в библиотеку… И к мастерским… Чего ещё желать? Вот только стражники порой досаждают.

– Да уж, если обо всём этом кто-нибудь узнает…

– В каком смысле?.. Кто ж об этом ещё не знает?.. В том-то вся и беда. Они меня как пятнадцать лет назад вчистую оправдали, так с тех пор за мной и охотятся, чтобы на свободу выпустить. Но не на того напали. Никому ещё не удавалось поймать великого Монте-Винчи!.. Ну ладно, второй раз поймать никому не удавалось… А теперь хватит, довольно! Убирайтесь отсюда и оставьте меня наконец в покое.

– Да мы бы с радостью, – сказал я, – но мы не можем.

– Это ещё почему? Что, копать не умеете?

– Умеем. Наверное… Но не знаем в какую сторону. И откуда начинать.

– Глупости, юноша, полнейшая ерунда. Всякий нормальный человек должен понимать, что… Так, дайте подумать… Запад там… Следовательно, наружная стена должна быть… должна быть… В общем, копать следует как раз из вашей камеры.

– А может быть… Не затруднило бы вас объяснить наглядно? Вот прямо пальцем показать.

Монте-Винчи вновь достал часы, с сомнением постучал ногтем по циферблату.

– Нет. В этом месяце у меня слишком плотное расписание.

– Но тогда не могли бы вы… – сказал я.

– Извините, а что если… – сказал Патрик.

– Эй, а этот твой лаз на кухню, он где тут у тебя? – сказал Крюк.

– Хорошо! – сказал Монте-Винчи, страдальчески морщась и затыкая уши. – Но только если поклянётесь больше не терзать меня идиотскими вопросами!

Поклявшись всем, чем было можно, и не без труда оторвав д’Арманьяка от механической лошади, пустились мы в обратный путь.

– Здесь!

Монте-Винчи закончил простукивать стену и мелом поставил на каменной кладке жирную отметку. Я тем временем закончил надевать ботинок, потерянный при охоте на мышь и всё это время дожидавшийся меня в камере.

– Первые пятьдесят ярдов прямо, потом тридцать налево, а там уже разберёшься.

Он протянул мне перепачканную в земле ложку.

– А… гм… простите, не найдётся ли у вас кирки?.. Или, скажем там, лопаты?

– Ну вот, так я и знал… Снова идиотские вопросы! – вскричал Монте-Винчи. – Клятвопреступник!