Способы думать. История и общество, дискурс и концепт

Но и это ещё не всё! Ладно бы мы просто могли списать эти результаты на, так скажем, «широту взглядов» наших «здоровых» респондентов, но нет. В процессе подготовки опросника мы предусмотрели возможность указания респондентом взаимоисключающих ответов, но представить, насколько немилосердно представители обеих — основной и контрольной — групп будут пользоваться этим правом, не мог никто. Например, оказалось, что половина из тех, кто считает, что «о самоубийстве как о «выходе» может думать любой нормальный человек, оказавшийся в крайне тяжёлой жизненной ситуации», согласились с тем, что «самоубийство не может рассматриваться как способ решения жизненных проблем». Половина из тех, кто считает, что «если человек потерял смысл в жизни, если ему не для чего жить, он вполне может покончить с собой», в то же время утверждают — «если у человек возникло желание покончить с собой, он должен бороться с ним и жить несмотря ни на что». При этом почти 60 % респондентов, согласных с последним утверждением, т. е. с тем, что «нужно жить несмотря ни на что», полагают, что «человек имеет право покончить с собой». А 30 % людей, считающих, что «самоубийство — это постыдный поступок», думают, что «если человек потерял смысл в жизни, если ему не для чего жить, он вполне может покончить с собой». Или вот ещё: более трети лиц, считающих суицидентов «шантажистами», а также почти половина из тех, кто не готов прислушиваться к суицидальным высказываниям других людей, сами обдумывали для себя возможность самоубийства, а четверть и треть соответственно даже совершали попытку суицида.

Ну и где здесь, прошу прощения, логика?.. Нет её. При всём желании и уважении. И остаётся лишь беспомощно вопрошать: как эти исключительная непоследовательность суждений, странная противоречивость «показаний» и просто вопиющая парадоксальность установок и действий так свободно уживаются в сознании людей, не нанося при этом непоправимого вреда этому самому сознанию?! Как — действительно непонятно, ното, что уживается, — факт. Факт, который, впрочем, при всей своей парадоксальности и объясняет нам приведённую выше статистику. Ведь, глядя на этот, прямо скажем, дискурсивный оксюморон, становится абсолютно понятно, почему на десять суицидов приходится лишь одна смерть (а применительно к женщинам так и вовсе соотношение один к пятидесяти). Не стоит, не надо удивляться. Никакой осмысленной и целенаправленной деятельности при таком соотношении «за» и «против» в рамках отдельно взятого сознания быть не может! Сознание словно играет в подкидного дурака — мысль за, мысль против, мысль за, мысль против. На всякий тезис — антитезис, на всякий антитезис — тезис, и так по кругу. А потому стоп «суицидальная машина», будем жить (есть всё-таки в нас инстинкт самосохранения).

Недаром шутят те же господа психиатры, что, мол, истинный суицид — это несчастный случай при совершении парасуицида (так, напомню, называются «незавершенные», «демонстративные» суициды). Для достижения результата (пусть в данном случае и трагического) у субъекта должна быть сформирована (актуализирована) критическая масса «прямых утверждений суицидального дискурса», а «обратные» должны уйти в тень и потерять силу (исследованием чего мы также занимались). Вне этой критической массы мы имеем перед собой человека, который, даже предпринимая какие-то действия (попытку суицида), в действительности ничего путного (если истинный суицид в определённых обстоятельствах считать целью и задачей субъекта) не делает. А так, имитирует деятельность. Таблетки переводить, кожные покровы портить…

* * *

Знатоки психологии, читая этот текст, уже, вероятно, ревниво потирают руки и готовятся блеснуть эрудицией. Мол, о чём тут вещает этот автор?.. Кто не знает великую теорию «когнитивного диссонанса» Леона Фестингера! И дальше убийственное: все эти ваши опыты, доктор, над несчастными суи-цидентами — те же яйца, только в профиль!

Для незнатоков поясню: речь идёт о психологической теории, которая описывает ситуации, в которых человек сталкивается со своего рода ментальным парадоксом — в нём, в его сознании, одновременно актуализируются две взаимоисключающие установки (собственно, Леон Фестингер выделял четыре типа таких ситуаций: банальное логическое несоответствие двух фактов, конфликт из-за различия в культурных традициях, конфликт индивидуального мнения в столкновении с общественным и, наконец, несоответствие прошлого опыта нынешней ситуации). Борьба этих противоположных (столкнувшихся вдруг друг с другом) установок, гласит теория «когнитивного диссонанса», вызывает в человеке сильный эмоциональный дискомфорт, который он пытается нейтрализовать набором способов, весьма талантливо описанных той же теорией.