Спотыкаясь на карьерной лестнице

И коллеги наперебой принялись рассказывать мне новости. Мейер наконец-то заказала в какой-то полиграфии рекламные буклеты для фирмы. Буклет мы с ней составили давно, но деньги постоянно на них зажимались, и видимо теперь, ощутив необходимость в маркетинге Мейер все-таки решила их напечатать. Готовые буклеты в наш офис привезла женщина, хозяйка этой маленькой типографии. Как только эта женщина зашла к Мейер из своего кабинета пулей вылетела Кох и понеслась куда-то на улицу.

Спустя полминуты в open space вышла хозяйка типографии и громко спросила:

- Ну и где эта воровка? Где она прячется?

Пока сотрудники open space подбирали свои челюсти, женщина повторила вопрос:

- Где Кох? Где эта наглая воровка?

- Она вышла! – ответил кто-то из наших.

Женщина ухмыльнулась и ушла. Через некоторое время вернулась Кох вся заплаканная, и побежала жаловаться на жизнь в бухгалтерию. Кох поведала местному СМИ слезливо-сопливую историю, как она работала главбухом на семейном предприятии. Фирма принадлежала мужу и жене, и когда их брак рухнул, то они принялись остервенело делить имущество. Делили даже простые карандаши и скрепки. А бедная Кох изнемогала от творящейся вокруг вакханалии.

Поскольку версия Кох была слабо увязана с темой воровства, то наши местные «оппозиционные журналисты» присочинили сначала, что Кох спала с хозяином фирмы, и эта женщина имела с ней личные счеты. Потом возникла версия, что она все-таки воровала, но недостачи перед мужем валила на жену, а перед женой на мужа, чем и развалила их брак. Представители бухгалтерии пытались защищать бедняжку Кох по понятным причинам, уверяя что хозяева фирм всегда все грехи валят на бухгалтерию, нешуточно их подставляя. В результате этих бурных дискуссий родилось среднепотолочное мнение, что Кох-таки воровка, а по своей или не своей воле, народным массам безразлично.

Как только страсти по Кох улеглись, пропал Храпунов. До такой степени пропал, что его родители приходили в офис на поиски. Через несколько дней выяснилось, что Храпунов в мусарне. По какой-то неведомой причине он стукнул свою жену в морду лица, и та его сдала ментам. Что произошло на самом деле, было неизвестно, так как Храпунов совершенно не раскалывался.

- Володь, что у вас случилось? – спросила я Храпунова, когда мы остались наедине.

- Да, все нормально. – буркнул Храпунов.

- Ну как же нормально. Может с деньгами проблемы? Вы в кредитах, или что? Скажи, как есть. Может я все-таки перераспределю работы, и выбью у Мейер тебе денег? Зарплаты в последнее время не очень… - мне почему-то было очень неловко за это.

Храпунов, смутившись от моих слов, сказал:

- Дело не в деньгах. Это личное. Помнишь, ты мне сказала съездить в командировку на неделю на отбор проб?

- Да, помню.

- Ну так вот, я два дня не спал, быстро старался пробы отобрать. Я хотел просто вернуться и несколько дней дома побыть с детьми. Ну чтобы Мейер не знала, а то командировочные ведь вернуть придется.

- И что?

- Я двое суток не спал, ну приехал домой и упал дрыхнуть. А утром, понимаешь, Люська… она видимо меня не смогла разбудить. Ну и взяла кастрюлю грязную из-под борща с помоями и вылила мне спящему прям на голову!

- Эээ… - промычала я, соображая, что же сказать.

- Представляешь? Мне! Мужику спящему кастрюлю с помоями на голову! Прям, сука, в кровать! Ну я что? Я проснулся и не удержался, зарядил ей в шайбу. Я даже толком не сообразил, что произошло. А Люська ментов вызвала и сдала меня. Даже родителям, падла, не сказала где я!

- Мдааа, ну и дела!

Я вспомнила своей первый корпоратив с выездом на природу. Храпунов тогда был с женой, и у них еще не было детей. Мы должны были отдыхать в горном отеле. Но по приезду Храпунов с женой поссорился, и она упиздила куда-то в лес. Искали мы ее до полуночи, подняли на уши весь отель. А потом выяснилось, что она гуляла в лесу, а потом уехала. Просто села с кем-то в машину, выезжавшую с отеля, и поехала домой. С тех пор Люся Храпунова была у нас в черном списке гостей.

Через несколько дней я позвонила Герману.

- Герман, привет, скажи пожалуйста, проект Заказчику ушел?

- А.. да неее – расслабленно ответил Герман – мы его еще не напечатали.

- То есть? Эээ… А у нас ведь сроки горят!