Спросите Сталина. Честный разговор о важном сегодня

Почему эти оценки нам кажутся сомнительными? Потому, что свои мемуары Микоян писал уже после смерти Сталина, когда отношение политического руководства Советского Союза к фигуре Сталина сильно изменились. Иными словами, Микоян не избежал политической ангажированности, антисталинского пафоса. Попросту – приврал.

Что же было на самом деле?

Был растерян Сталин в первые часы и дни начала войны?

Спросим об этом у самого Сталина. Вернее, обратимся к документам, которые фиксировали буквально каждую минуту его поведения в то время.

В первые часы и дни войны Сталин работает чрезвычайно напряженно: об этом свидетельствуют записи в дневнике дежурных секретарей Сталина.

«Совершенно секретно. Постановление по созданию совета по эвакуации в составе Кагановича, Косыгина, Шверника и др.

[…] 2) Обязать совет немедленно приступить к работе».

Рис. 118.

Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О создании Совета по эвакуации» 24 июня 1941 г.

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 166. Д. 659. Л. 67. Подлинник, машинописный текст. Правка – автограф И. В. Сталина.

Однако обстановка в Кремле складывается непростая; документы свидетельствуют о том, что после первых дней напряженной работы Сталин внезапно берет паузу. Главой Ставки он назначает маршала Тимошенко, сам же отходит в тень. Адмирал флота Н. Г. Кузнецов в своих воспоминаниях свидетельствует:

«Первые заседания Ставки Главного Командования Вооруженных сил в июне проходили без Сталина. Председательство <…> С. К. Тимошенко было лишь номинальным. Как члену Ставки мне пришлось присутствовать только на одном из этих заседаний, но нетрудно было заметить: нарком обороны не подготовлен к той должности, которую занимал»[63].

Однако пауза продолжается недолго. Дела на фронте складываются катастрофически. 28 июня пал Минск. Уже на следующий день Сталин приезжает в Ставку, где военное руководство страны и Генштаба, включая генерала Жукова, оказываются не в состоянии доложить обстановку и предложить меры, которые могли бы предотвратить дальнейшее развитие наступления вермахта на Москву.

Сталин реагирует на беспомощность генералитета крайне эмоционально. Чего в его реакции больше – растерянности, злости или трезвого расчета – судите сами. Современники сохранили эту историческую реплику:

«Ленин оставил нам великое наследие, мы – его наследники – все это просрали…»[64].

Сказав это и не дослушав генералов, Сталин уехал на дачу. Но на следующий день, как свидетельствует журнал, к нему приехали члены Политбюро. Именно на этой встрече было решено создать Государственный комитет обороны во главе с товарищем Сталиным. И с этого момента у войны начнется уже совсем другой отсчет.

Рис. 119.

Постановление ЦК ВКП(б) о создании Государственного комитета обороны СССР. 30 июня 1941 г. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1317. Л. 19–20. Подлинник, автограф Г. М. Маленкова, правка простым карандашом – автограф И. В. Сталина.

«Братья и сестры, бойцы нашей армии и флота, к вам обращаюсь я, друзья мои…»[65]

Это было первое выступление Сталина. Оно прозвучало 3 июля 1941 года. После этого войну назовут Великой Отечественной.

Какова роль Сталина в репрессиях во время войны?

Пожалуй, это самый трудный вопрос, который зловещей тенью ложится на всю героическую историю Победы и на самого Сталина. Массовый героизм и самопожертвование советских воинов – и репрессии, расстрелы, лагеря, аресты членов семей, все это было. Но каков был механизм репрессий, и какова в этом трагическом вопросе была личная роль Сталина?

Расстрелы в первые дни войны – именно они сегодня кажутся самыми необъяснимыми. Страна подверглась страшному испытанию. Зачем? Документ, который вы увидите в этой книге, впервые, возможно, поможет глубже понять и специфику, и трагедию того времени. Это один из печально известных расстрельных списков. На нем личная резолюция Сталина: расстрелять.