Спутник

Все это мелькнуло в голове Ильи в одно мгновение. По инструкции он должен был с предельной осторожностью вернуться на аэродром — но до него было еще лететь и лететь. Никаких лишних шумов в работе двигателей Илья не слышал, усиленной вибрации не ощущал, температура и давление масла не изменились. Это, конечно, хорошо, но все же сигнал на пустом месте не возникает. Жаров подумал сбросить устоявшуюся мощность двигателей, и уже было допустил слабую мысль о том, что аварии удастся избежать, как в ту же секунду вертолет резко дернуло вправо — так, что он чуть не выпустил из рук рукоять управления.

— Держи… курс… — непроизвольно вырвался крик обреченного на смерть человека.

Два живых человека, находящиеся в бездушной машине на высоте полкилометра, прекрасно осознавали, чем закончится развитие этой ситуации, и все же в полном сознании, с ясными головами, боролись за свою жизнь.

Педалями и ручкой управления Илья парировал рысканье вертолета, одновременно слыша сообщение речевого информатора и наблюдая загорание табло «чрезвычайный режим левого двигателя». Тут же начали падать обороты несущего винта и температура газов правого двигателя. Оставшийся в рабочем состоянии левый двигатель автоматически перешел в повышенный режим работы, обеспечивая возможность продолжения полета — уже весьма призрачную в данной ситуации…

— Отказ двигателя, стружка в редукторе, иду на вынужденную, — громко крикнул по связи Жаров.

Иллюзий в отношении еще пока работающего одного двигателя Илья уже не строил. Шестым чувством он понимал, что и левая турбина вот-вот замолкнет. По привычке он крикнул положенную в таких случаях фразу:

— Закрыть краны останова и пожарный правого…

Но исполнять эту команду должен был бортовой техник, которого на вертолете не было.

В следующий момент замолчал и левый двигатель. Приборы показали резкое снижение температуры газов обоих турбин — верный признак остановки моторов. Машина снова метнулась вправо, но Илья вернул ее в первоначальное положение. Пока вертолет еще шел, но скоро, если не предпринять соответствующих мер, начнется неуправляемое падение.

— Все… — вырвалось у Толи. — Конец нам…

— Поживем еще… — стиснув зубы, выдавил из себя Жаров.

Он уменьшил общий шаг несущего винта и приступил к торможению вертолета. Летчиков специально учат одной весьма полезной вещи — умению правильно распределять внимание на приборы в той, или иной ситуации. Скажем, при выполнении снижения важны показания одних приборов, при выполнении виража — других, при наборе высоты — третьих. Выполнение каких-то операций в полете всегда ограниченно по времени, и только рациональное использование драгоценных секунд порой может сохранить человеческие жизни. Вот и сейчас Илья, понимая, что от правильности и четкости его действий зависит жизнь двух человек, отрешившись от ужаса первых мгновений, действовал хладнокровно и точно.

Высота катастрофически падала, и нужно было искать площадку для приземления. Внизу были только склоны хребта, покрытые высоким лесом. Илья, выводя машину на режим авторотации, поддерживая крен, необходимый для парирования реактивного момента несущего винта, довернул в сторону поймы горной реки, которая, безусловно, должна была быть в распадке между склонами.

— Скорость и высоту! — крикнул он Толе. — Постоянно!

— Сто семьдесят — пятьсот ровно…

Сейчас Илья контролировал визуально только обороты несущего винта, которые необходимо было держать на рабочем уровне, да продолжал искать глазами место, куда можно было с наименьшими повреждениями уронить аварийный вертолет.

— Сто шестьдесят — четыреста пятьдесят, — снова снял приборы «правак».

Жаров старательно пытался снизить скорость горизонтального полета и перевести вертолет в планирование. Летчик принял ручку на себя, и машина послушно приподняла нос, резко снижая скорость.

— Отказ обоих двигателей, иду на вынужденную, — Илья повторил по рации руководителю полетов.

— Спокойно, Илья! — отозвался руководитель полетов. — Приказываю покинуть вертолет!

— Сто двадцать — триста семьдесят, — крикнул Ухта.

— Высоты нет… — отозвался Илья по рации спокойным голосом. — Если что, прощайте…

— Покинуть вертолет! — снова крикнул руководитель полетов. — Прыгай!

Достигнув скорости сто двадцать километров в час, Илья опустил нос машины, чем прекратил торможение. Метнул взгляд на приборы — скорость вращения винта оставалась в пределах дозволенного. Снова посмотрел вниз — впереди по курсу были только вершины высоких деревьев.

— Сто десять — двести двадцать, — оповестил Толя.