Сражайся за свое сердце

Косуля испуганно вздрогнула и убежала от нас в глубину леса. Я был уверен, что она чувствует запах прилипшей ко мне крови. Рана на животе была плохо зашита. Я почувствовал, как горячая жидкость медленно пропитывает мою рубашку.

Лошадь фыркнула и уже запыхалась, когда мы с оглушительным грохотом выскочили из подлеска. Мы вышли из леса, и впереди уже виднелась стена. Место встречи. Мое сердце колотилось так сильно, что я чувствовал это биение на ране. Я сильно порвал поводья. Лошадь с ржанием поднялась. Ребенок закричал громче. Я почти почувствовал облегчение. Если он кричит, значит, он жив.

Боль была мучительной, тогда я крепче сжал бедра, чтобы удержаться в седле, пока лошадь снова не упала обратно на землю. Ее уши нервно дергались, и она шарахнулась, когда из леса донесся пронзительный волчий вой. Я недоверчиво поднял глаза. Волки? В Мэне нет волков. По телу побежали мурашки, но не от холода. Проклятие было свирепым, и мое исчезновение, конечно, не осталось незамеченным. Пришлось спешить! Из последних сил я соскочил со скрипящего седла и направился к кованым железным воротам в стене. Я почувствовал, как по спине, с шеи стекает пот, липкий, как кровь.

– Миссис Солт? Миссис Солт, вы здесь? – тихо позвал я. Я не решался говорить громче.

Из подлеска доносился треск. Я рефлекторно напрягся и крепче обнял ребенка. Темная фигура возникла перед воротами.

– Лорд Честерфилд? – прошептал испуганный голос в ответ.

Она была здесь. Слава богу. Я подошел ближе. Каждый шаг ощущался актом насилия, от которого мое тело кричало от боли. Фигура перед воротами начала обретать форму. Седые волосы и морщинистое лицо. В памяти моя постаревшая няня была еще молодой, но теперь ее плечи были опущены под тяжестью возраста. Ее глаза тревожно мигнули, когда вой снова эхом разнесся во тьме.

– Это я, миссис Солт. Слава богу, вы получили мою весточку. Я не был уверен, поймете ли вы, – устало пробормотал я.

Бывшая няня, воспитавшая меня и Огастуса, смотрела на меня одновременно с гневом и упреком. Она всегда так смотрела, когда ловила меня при попытке стащить что-нибудь на кухне.

– Ну конечно же, я пришла. Ребенок с вами?

– Да, здесь, – прошептал я, отнимая ребенка от груди.

Едва заметное пятно лунного света озарило крошечное личико. Девочка. Ее волосы были такими же темными, как у ее матери. Однако голубые глаза были от меня. Мое сердце так сильно сжалось от горя, что затмило боль во всем теле.