Среди гиен и другие повести

Тени удлинялись, и она подумала, что здесь, в Схевенингене, ей не надо часов. Еще девочкой Ингрид выучила: когда тень маяка на волноломе указывает на трамвайный круг, пора домой.

Перед молом чеканили мячик мальчишки, и Ингрид остановилась посмотреть: все, что помогало скоротать время, было ей союзником. Смешной долговязый паренек трудился, высунув язык от усердия. Начеканив на один удар больше других, он издал торжествующий крик и сопроводил его полуприличным жестом — забавной копией виденного по телевизору.

Ингрид рассмеялась и зааплодировала.

Мама мальчишки, ждавшая поодаль, на променаде, смутилась и позвала:

— Руди!

— Я догоню! — крикнул долговязик.

— Я в номере, — сказала женщина и пошла по променаду.

Они были очень похожи, мать и сын, — та же длинная кость, те же скулы и веснушки. Ингрид снова бросилась кровь в лицо: так сильно она почувствовала, что хотела бы ребенка от Марко. Чтобы он был похож и на нее, и на него. Был бы красивый ребенок, мальчик… А от Йохана она никогда не хотела детей.

Какая же она дура! Что за детский сад — уехать, спрятаться, обидеться… Но что было теперь делать? Вернуться и пойти в наложницы?

Она разделась, аккуратно сложила вещи стопочкой и, умело вбежав под волну, погрузилась в прохладу. Когда она вышла, футболист-долговязик сидел неподалеку, просеивая сквозь ладонь струйку песка. Ингрид вытиралась, чувствуя его взгляд.

Она была молода и хороша собой и чуть замедлила движения: ей нравилось примагничивать эти детские глаза. Она попыталась представить, каким он вырастет, — будет высокий и сильный, а обаятельная улыбка уже при нем… Сколько ей будет, когда он войдет в правильный возраст? Посмотрит ли он на нее такими глазами?

Долговязика окликнули мальчишки — пришел его черед чеканить, но он махнул рукой и остался сидеть метрах в трех от нее. На сердце у Ингрид потеплело.

— Привет, — сказала она.

— Привет, — ответил он, коротко глянув.

— Как дела?

— Хорошо.

Он просеял еще две горсти песка и все-таки поднял на нее глаза.

— Меня зовут Ингрид, — сказала она.

— А я Руди.

— А я знаю.

Он рассмеялся, догадавшись.

— Мы из Утрехта.

— А я здешняя, — ответила Ингрид.

— Сколько тебе лет? — спросил мальчишка и сам смутился.

— Мне? Двадцать пять, — тоже смутившись, почему-то соврала Ингрид. И, на миг замерев от собственного хулиганства, спросила:

— Я тебе нравлюсь?

Мальчишка отвернулся и несколько секунд внимательно рассматривал волны, перед тем как ответить.

— Да. Ты очень красивая.

— Спасибо, — сказала Ингрид. И замерла: вдоль кромки прибоя шел Марко. Вот же дура, сказала она себе, всматриваясь, соскучилась до глюков — и прячешься. Никакой не Марко. Откуда ему здесь взяться? Но как похож, о господи…

Она встала.

Человек шел вдоль линии прибоя. Иногда его фигуру закрывали другие фигуры и пары, но он появлялся снова — еще ближе и несомненнее. Краем сознания она догадалась, что мальчик что-то говорит ей, и автоматически переспросила:

— Что?

Мальчишка повторил, но она опять ничего не услышала, кроме собственного сердца.

Это был Марко. Он шел к ней, а она стояла и видела себя, словно со стороны, и не могла шевельнуться. Он подошел — закатанные до колен брюки, сандалии в руках, большая, чуть тяжеловатая фигура — и остановился в нескольких шагах.

…Узнать ее фамилию было делом пяти минут. Рыжий напрягся, снова увидев незнакомца в дверях бара, но через минуту дал телефон менеджера.

— Вы из полиции? — спросил тот.

— Ну что вы, — успокоил его Марко. — Я сексуальный маньяк.

— Тогда подождите на телефоне, — хмыкнув, ответил менеджер, и через полминуты ниточка была у Марко в руках.

Гаага или Гронинген?

В Гааге было девять женщин с такой фамилией. Листок из телефонной книги он попросту вырвал — надо же когда-то и нарушать законы! И, расположившись в кафе, начал обзвон.

— Могу я поговорить с Ингрид? — спрашивал он и аккуратно вычеркивал очередную строчку. Вычеркну все — поеду в Гронинген, думал он.

Дальний путь только вдохновлял Марко. Он знал, что найдет ее.

Две женщины ответили: вы не туда попали. Третья, ни в чем не сознаваясь, долго выясняла, кто он и зачем звонит. Если это ее мать, я удавлюсь, весело подумал Марко. Четвертая дама раздраженно посоветовала ему набирать правильно номер, а пятая сказала: ее нет дома. И, помедлив секунду, спросила: ей что-нибудь передать?

— Передайте, что ее ищет один дурак, — сказал Марко, не веря удаче.

— Передам непременно, — приветливо ответила трубка. И, помедлив еще немного, сказала: — Она на пляже, в Схевенингене. Вы найдете ее возле мола. Если не совсем дурак.

Он рассмеялся и крикнул:

— Спасибо!

И вот он шел вдоль весело штормившего моря, сканировал взглядом широкую полосу пляжа — и был счастлив от своего волнения. Он готовил первую фразу — «от нас не уйдешь» или «у нас длинные руки» — и заранее наслаждался эффектом. Но когда увидел ее, полуобнаженную, облитую золотым светом, замершую у кромки волн, то вдруг испугался.

Когда он гнал свой BMW по плоской земле к морю, ему почему-то казалось: его появление разом разрубит этот гордиев узел. Но теперь уже ни в чем не был уверен.