Среди гиен и другие повести

Рискуете, девушка, сказал он и начал ловить губами прохладную ладонь. Потом провел пальцем по джемперу, от ключицы к соску. По ее телу пробежала дрожь, и все пошло на третий круг. Уже с закрытыми глазами она нащупала в его покорной руке пульт — и щелкнула, выключая, но промахнулась кнопкой.

— …многонационального российского народа, — громко сказал Владимир Владимирович Путин. — Всех тех, кто считает нашу Россию своей страной…

Пинского аж подбросило.

— Блин! Мудака убери!

Она вскрикнула от неожиданности.

— Дай сюда! — крикнул он.

— …на благо ее будущего, — успел сообщить Путин, и Пинский, вырвав пульт, вырубил наконец телевизор.

— Так импотентом можно сделать! Ты что?

Женщина стояла в нескольких шагах и терла ушибленное запястье.

— Прости, — сказал Пинский. — Просто я видеть его не могу.

Повисла странная тишина. Потом гостья перестала тереть запястье и сказала:

— А я могу.

— Что?

Пинский смотрел, не понимая.

— Мне — нравится — Путин! — раздельно произнесла женщина.

— Да ладно, — скривился Пинский. — Иди сюда…

— Дурак, — сказала она. — Психопат белоленточный. Все вы психопаты!

— Что?

— То самое, — коротко ответила незнакомка и вышла в коридор. Она одевалась.

Пинский не мог поверить, что это не розыгрыш. Он еще не встречал людей, которые любят Путина. Он думал, что все они живут в телевизоре и питаются от розетки. Он сидел, тупо глядя в мертвую плазму.

Попка, очень кстати, прокричал про антинародный режим. В прихожей жжикнула молния, потом вторая: гостья надела сапожки. И, уже одетая на выход, отчеканила, зайдя в комнату:

— Клоуны! Повылезало изо всех щелей… Революционеры! Власти захотелось?

— Эй, — крикнул он, вскочив, — полегче на поворотах!

— Я тебе не «эй», — ответила она. — Навальному экай.

— Так, ладно, закрыли тему!

— Мы все темы закрыли, — сказала она.

— Да?

— Да!

Они стояли у дверного косяка, от которого только что отправлялись в свое второе путешествие, — стояли и кричали друг на друга, размахивая руками. Она была в шубке и на каблуках, он в трусах и рубашке, но полноценному диалогу это не мешало.

Иди трахайся со своей Собчак! Причем тут Собчак! Идиотка! Кто идиотка? Ты, кто же еще! Нафаршировали голову дрянью! Путин ей нравится! Да, Путин! Уродина! Я? Он! Он нормальный мужик! Козлина он, твой Путин! Да вы ему в подметки не годитесь, болтуны! Урод конченый! На Лимонова посмотри! Причем тут Лимонов? Иди целуйся с Лимоновым. Дура! Болван! Ну и катись, спи со своим Путиным! Я найду, с кем спать! Да я не сомневаюсь!

Последнее он прокричал уже в спину.

Она хлопнула дверью.

В ответ Пинский несколько раз пнул ящик для обуви и еще долго ходил по квартире — хромая, всплескивая руками, стуча ладонями по голым ляжкам и громко дебатируя с мебелью.

Обмякшие забытые курицы тухли помаленьку у входной двери.

Отлично, сказала она себе, отдышавшись. Отлично.

Сиреневый BMW стоял у торца блочно-панельного дома, возле обширной помойки, напротив глухих гаражей. Триллеры тут снимать, а не личную жизнь устраивать. Ладно, проехали.

Буквализируя мысль, она отъехала метров на сто, остановилась за трамвайными путями, приоткрыла окно и закурила. Что это было, вот это все? Ее потрясывало — от холода и раздражения, но не только от них, конечно.

Королева сходила на блядки в народ, вот что это было. Хорошо хоть инкогнито.

«Королева»… Она вспомнила тоскливые пейзажи детства, коробки заводских корпусов, вид из окна, район с нехитрым названием Вагонка… Never more. Ее дочь будет смотреть на другие пейзажи. Уже смотрит.

За постылым уральским фотоснимком память выволокла наружу похороны отца, суглинок могилы, рухнувшие небеса проклятого дня. Он даже не успел понять, кому перешел дорогу. Потом расстрелы в подъездах стали обыденностью: либералы делили страну… Путин им не нравится. Уроды. А этот — истерик, а? И ведь маленький, плюнь — задавишь. Рюкзачок, бородка-щетинка… Разночинец, сучонок мелкий. Но — глаза…

Серые эти глаза, пробившие ее с первого удара, снова заставили сердце обвалиться. Прокуренный горький рот, ласковые руки… Черт, а?

Она усмехнулась, вспомнив, что назвалась ему Юлей. Юлей звали подругу, донимавшую в фитнесе рассказами о своих похождениях, и чужое имя вовремя соскочило с языка. Вот «Юля», будем считать, и отдалась сходу похотливому самцу из очереди.

На свежее воспоминание тело отозвалось истомой, и хозяйка сиреневого BMW, просунув бычок в окно, откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза…

И вздрогнула от телефонной мелодии из сумочки. Как вовремя!

— Да, милый. Привет. Да все нормально, голос как голос. Веселюсь, вовсю веселюсь, пользуюсь моментом! А не надо оставлять женщину одну… Подаяние вот в магазине просила, Христа ради. Забыла пин! Да новая карточка просто. Все уже в порядке, дорогой, — как ты? Лельке звонил?

Закончив разговор с мужем, Ольга Сергеевна Булыгина, женщина из VIP-класса, посидела еще пару минут, сдвинула рычаг автомата и аккуратно вырулила на дорогу.

— Не обращай на меня внимания, — объявил Пинский. — У меня депресняк.

— У меня тоже, — сказала Соня.

Они лежали рядом; он — глядя в потолок.