Среди убийц. 27 лет на страже порядка в тюрьмах с самой дурной славой

Мой голос, должно быть, дрогнул десятки раз за эти последние часы, особенно когда я собирала содержимое своего письменного стола в картонную коробку. Так много воспоминаний! Степлер, дырокол, любимая ручка. Я даже бросила туда свою именную табличку с надписью: «Ванесса Фрейк, руководитель отдела безопасности и управления». Сотрудники считали себя обязанными привозить мне сувениры из всех экзотических мест, которые они посещали в отпуске. У меня были машущий лапой золотой кот из Китая, пластиковое лох-несское чудовище, Тадж-Махал и реликвия из пакистанской мечети.

Я аккуратно все сложила, как в тетрисе, и схватила коробку с безделушками.

– Ну что ж, ухожу, – объявила я.

Никому не могла смотреть в глаза, когда все встали из-за столов и начали аплодировать.

Держись, Ванесса, держись.

Длинные мрачные коридоры, ведущие к выходу, никогда не казались мне такими светлыми. Они как будто были освещены прожектором, указывая мне путь наружу. Думаю, это ощущение было связано с тем, что все провожали меня взглядом. Я была в центре внимания, хотя к этому не привыкла и не чувствовала себя комфортно.

– Пока, ребята! – сказала я в своей обычной сдержанной манере и в последний раз махнула рукой.

Ворота с лязгом закрылись у меня за спиной. Шум тюрьмы внезапно сменился звуками улицы: двигатели машин ревели, клаксоны гудели в час пик.

Стоя там и сжимая в руках свои вещи, я подумала, что заключенные, наверное, испытывают то же самое, особенно те, кто провел в тюрьме долгие годы. Стоя там, как и я, с пакетом вещей, были ли они такими же дезориентированными и боялись ли они возвращаться в реальный мир?

Я направилась к машине. Не могла заставить себя оглянуться на те культовые башни, поскольку в противном случае от моего самообладания не осталось бы ни следа.

36. Бунт

Холлоуэй, 1989 год

– На счет три! Раз… два… три!

Мы отперли дверь в корпус и ворвались внутрь. Все тридцать женщин-надзирательниц были одеты в синие защитные костюмы, и на нас были наголенники, щиты, шлемы и забрала. Мы были вооружены дубинками PR24, как они официально назывались. Сломя голову неслись в огонь, хаос и насилие бунта. Наши ботинки со стальными носками стучали по рифленому металлическому полу, в то время как в нас летели горящие предметы, оставляя в воздухе красные и желтые хвосты.

Я скрестила руки, укрываясь щитом от бутылки, которая летела по направлению к моему лицу со скоростью 100 километров в час.

– Проклятые надзирательницы! – орали женщины-заключенные, как бешеные животные. – Умрите, стервы!

– Попробуйте до нас добраться! – кричали они в коридорах. – Мы готовы!

Они стучали в двери кулаками и били по перилам всем, что попадало им под руку.

Воздух был удушливым от дыма и токсичных веществ, исходящих от горящих матрасов. Женщины разбили лампочки, поэтому было абсолютно темно. Из-за клубов густого черного дыма мы практически ничего не видели. Тем не менее двигались вперед, не показывая свою слабость. Нужно было вернуть контроль над корпусом и усмирить заключенных.

– Вперед, девушки! – скомандовала старшая надзирательница. – Идите, идите!

У меня першило в горле от дыма, и легкие обжигались с каждым вдохом.

Всего пару часов назад я лежала на диване ногами вверх и смотрела криминальную драму. Так было до того момента, пока меня и еще пятнадцать надзирательниц из Холлоуэй не вызвали в соседнюю тюрьму в качестве подкрепления, чтобы взять под контроль бунтующий корпус.

Тюрьма Буллвуд-Холл в Хокли, Эссекс, была женской тюрьмой категории С. Ее закрыли в 2013 году, но в то время она была известна тем, что оставалась одной из последних тюрем, где заключенные сами чистили унитазы. Там снимали документальный фильм «Действительно плохие девчонки», который позволяет вам получить представление о женщинах, которые содержатся в этой тюрьме.

Нам сообщили, что заключенные все крушили. Их было шестьдесят, и среди них были как осужденные, так и подследственные.

Они подожгли свои камеры, и надзирательницам пришлось покинуть корпус ради собственной безопасности. Меня готовили к этому моменту. Это был мой первый бунт, но я нисколько не боялась, понимая, что мы команда и поддержим друг друга.

Все находились под действием адреналина и готовились к чему угодно.

Наша цель состояла в том, чтобы эвакуировать заключенных, даже если бы они пинались и кричали. Мы должны были надеть на них наручники, обыскать и поместить в фургон, чтобы перевезти в другую тюрьму. Они не могли вернуться в свой корпус после всего, что натворили. Потребовалась бы не одна неделя, чтобы привести все в порядок.

– Вытащите меня отсюда! – кричала одна из заключенных, бежавшая в мою сторону. – Я не хочу в этом участвовать.