Среди звёзд

Йорген резко открыл глаза. Он мельком увидел бабушку-бабушку, сморщенную старуху, которая, казалось, состояла из одних костей и ткани, с белоснежными волосами и молочно-белыми глазами. Она повернула голову вверх, к небу.

Он тут же зажмурился. “Извини, - сказал он. - Я заглянул. Но ... но ты ее чувствуешь?”

“Да,-тихо сказала бабушка-Бабушка. - Это случилось только сегодня утром. Я чувствовал, что она жива. Испугалась, хотя, возможно, до сих пор не признается в этом.”

- Вы можете получить отчет о ее миссии?” - спросил он, сжимая тесто в пальцах. - Или вернуть ее обратно?”

“Нет, - сказала Бабушка-Бабушка. “Наше прикосновение было мимолетным, мимолетным. Я недостаточно силен для большего. Я не должен был возвращать ее, даже если бы мог. Она должна бороться с этой борьбой.”

- Какой бой? Она в опасности?”

"да. Так же, как и мы. Больше? Возможно. Вытянись, Йорген. Лети среди звезд. Прислушайтесь к ним.”

Он попытался. О, как он старался. Он напряг, как ему показалось, нужные мышцы. Он толкнул и заставил себя представить, что она сказала.

То, что ничего не произошло, заставило его почувствовать, что он подвел Спенсу. И он ненавидел это чувство.

“Мне очень жаль,” сказал он. - Я ничего не понимаю. Возможно, нам стоит попробовать кого-нибудь из моих кузенов.” Он сжал руку костяшками пальцев, прижимая ее ко лбу, все еще зажмурив глаза. - Мне не следовало говорить ей, чтобы она уходила. Я должен был следовать правилам. Это моя вина.”

Бабуля-бабуля хмыкнула. “Возвращайся к своим деньгам,” сказала она. Как только он продолжил месить, она снова заговорила: - Я рассказывал вам историю Станислава, героя почти войны?”

“Эта ... почти-война?”

-Это было на Старой Земле, - сказала Бабушка-Бабушка, и он услышал, как заскрипели миски, когда она начала готовить тесто для выпечки. “В то время, когда две великие нации направили свое ужасное оружие друг на друга, и весь мир напряженно ждал, боясь того, что произойдет, если гиганты решат начать войну.”

“Мне знакомо это чувство,” сказал Йорген. - С оружием креллов, направленным на нас.”

- Действительно. Что ж, Станислав был простым дежурным офицером, отвечающим за сенсорное оборудование, которое предупредит его людей, если начнется атака. Его обязанностью было немедленно доложить, если сенсоры что-нибудь заметят.”

- Чтобы его люди смогли вовремя уйти?” - спросил Йорген.

“Нет, нет. Это было оружие, похожее на то, что используют бомбардировщики Крелла. Оружие,заканчивающее жизнь. Бежать было некуда; люди Станислава знали, что если враг нападет, они обречены. Его задача состояла не в том, чтобы предотвратить это, а в том, чтобы предупредить, чтобы можно было отомстить. Таким образом, будут уничтожены обе нации, а не только одна.

—Я представляю себе его жизнь напряженной тишиной, надеждой—желанием, молитвой-что ему никогда не придется выполнять свою работу. Потому что, если бы он это сделал, это означало бы конец миллиардам. Такая обуза.”

- Какое бремя?” - сказал Йорген. - Он не был генералом, и решение принималось не им. Он был всего лишь оператором. Все, что ему нужно было сделать, - это передать информацию.”

“И все же,-тихо сказала бабушка-Бабушка, - он этого не сделал. Пришло предупреждение. Компьютерная система сообщила, что враг запустил! Наступил ужасный день, и Станислав знал, что, если чтение было реальным, все, кого он когда-либо встречал, все, кого он любил, были все равно что мертвы. Только он был подозрителен. "Враг выпустил слишком мало ракет", - рассуждал он. - И эта новая система не была должным образом протестирована. Он спорил, волновался, а потом не позвонил и не рассказал своему начальству о случившемся.”

- Он не подчинился приказу!” - сказал Йорген. - Он не выполнил своего самого главного долга.” Он яростно месил тесто, прижимая его к основанию широкой неглубокой миски.

“В самом деле, - сказала Бабушка-Бабушка. - Однако его воля была проверена, когда компьютер сообщил об очередном запуске. На этот раз больше, хотя все еще подозрительно мал. Он задумался. Он знал, что его долг-послать своих людей, чтобы начать возмездие. Посылать смерть своим врагам, пока еще в состоянии. Мужчина и солдат боролись внутри него.

“В конце концов, он объявил отчет компьютера ложной тревогой. Он ждал, обливаясь потом ... пока не прилетели ракеты. В тот день он стал единственным героем войны, которой никогда не было. Человек, который предотвратил конец света.”

“Он все еще не повиновался, - сказал Йорген. - В его обязанности не входило принимать решение, которое он принял. Он принадлежал его начальству. Тот факт, что он был прав, в конце концов оправдывает его, но если бы он ошибся, то его запомнили бы в лучшем случае как труса, в худшем-как предателя.”

“Если бы он ошибся, - прошептала бабушка,-его бы не запомнили. Потому что никто не дожил бы до того, чтобы вспомнить его, -