Срединная Англия

— Ходит слух, — сказал Дуг, — что вечером накануне сдачи «Телеграф» в печать у Бориса было наготове две статьи. Одна — за «Выйти», вторая — за «Остаться».

— Я в это не верю ни секунды, — сказал Найджел. — Борис подготовил бы три статьи — за «Выйти», за «Остаться» и за колебания в нерешительности. Он все базы прикрывать любит.

— А еще же Майкл Гоув[108]. Еще один игрок за Выход.

— Верно. Дэйв очень зол на Майкла. К счастью, все равно хватает преданных, разумных консерваторов, ценящих преимущества членства в ЕС. Насколько мне известно, с одной такой вы спите. Но представьте, каково Дэйву с Майклом и кое-кем еще. В смысле, он аж в Брюссель съездил и добыл нам чудесные условия, но этим все равно не угодишь.

— Многим просто не нравится ЕС, — сказал Дуг. — Они считают, что он недемократичный.

— Да, но выход из ЕС повредит экономике.

— Они считают, что Германия помыкает остальными странами.

— Да, но выход из ЕС повредит экономике.

— Они думают, что из Польши и Румынии понаехало слишком много иммигрантов и из-за них зарплаты ползут вниз.

— Да, но выход из ЕС повредит экономике.

— Окей, — сказал Дуг, — думаю, мы выяснили, каковы три ключевые составляющие стратегии в кампании Дэйва. — Теперь пришла его очередь делать себе пометки. — А что там с Джереми Корбином?

Найджел втянул воздух с долгим присвистом и едва ли не зримо отпрянул.

— С Джереми Корбином?

— Да. Как он во все это встроен?

— Мы не обсуждаем Джереми.

— Почему?

— Почему? Потому что он марксист. Марксист, ленинист, троцкист и коммунист. Маоист, большевик, анархист и левак. Радикальный социалист, антикапиталист, антироялист и протеррорист.

— Но он к тому же и Оставальщик.

— Правда?

— Судя по всему.

— Тогда, конечно, мы с восторгом принимаем его к себе. Но вряд ли Дэйв будет готов находиться с ним на одном помосте.

— Ему и не придется. Джереми отказывается находиться на одном помосте с ним.

— Славно. Вот видите, как приятно, когда политические противники способны отложить в сторону свои разногласия ради общей цели и в кои-то веки хоть о чем-то договориться.

— А именно об отказе вместе находиться на одном помосте.

— Совершенно верно.

— А Найджел Фараж?

Найджел вновь вдохнул со свистом.

— Мы не обсуждаем Найджела Фаража.

— Похоже, много чего вы не обсуждаете. Почему Найджела Фаража нет?

— Дэйв выступил с очень памятной фразой о ПНСК и ее сторонниках. Вот сейчас я ее забыл, но она была очень памятная.

— Он назвал их «чеканушками, маразматиками и скрытыми расистами».

— Правда? Как некрасиво с его стороны. Так или иначе, Найджела Фаража мы всерьез не воспринимаем. Равно как и ПНСК. В конце концов, от них в парламенте всего один человек.

— Но это все из-за системы простого большинства. На самом деле у них двенадцатипроцентная поддержка, а значит, эта партия — третья по популярности.

— Вот в чем красота нашей парламентской системы. Она не позволит… как там у Дэйва — кому?

— Чеканушкам, маразматикам и скрытым расистам.

— Она не позволит чеканушкам, маразматикам и скрытым расистам оказывать какое бы то ни было заметное влияние. В смысле, задумайтесь, сколько их, чеканушек, маразматиков и скрытых расистов, по всей стране, и вообразите, что случилось бы, если бы в вопросах национальной важности у них было равное право голоса со всеми остальными.

— Но именно это референдум им и предоставит.

Найджел вздохнул.

— Негативное мышление, Дуглас. Вечно негативное мышление. Негатив, негатив, негатив. Мы того и гляди ошеломительно задействуем прямую демократию. Ну же — вы живете политикой и дышите ею, правда? Это же страсть всей вашей жизни. Вы разве не хотите разделить эту страсть со своими согражданами? То, за что взялся Дэйв, — это начало разговора. В ближайшие три месяца страна будет поглощена и потрясена общенациональным разговором о месте Британии в Европе и мире. Вы только вдумайтесь! Подумайте о миссис Джоунз…

— О ком?

— Я просто для примера, это гипотетический пример. Подумайте о миссис Джоунз, как она идет в мясную лавку субботним утром. «Доброе утро, миссис Джоунз, — говорит мясник. — Дюжину ломтиков прекраснейшего бекона для вас и вашей семьи, как обычно?» И пока выкладывает их на стойку, подрезает и заворачивает, он добавляет: «Ну, что скажете о влиянии этих досадных нетарифных ограничений, э? Чтоб мне пусто было, но они значительно повлияют на британскую сферу услуг, а она составляет до восьмидесяти процентов оборота в экономике». И миссис Джоунз ему отвечает: «Ах, но по правилам ВТО…»