Срединная Англия

Чарли провел Бенджамина по коридору, и они заглянули в маленькую темную гостиную с окнами на веранду; в гостиной главенствовал раскладной стол, сейчас занятый баночками с красками и листом бумаги для рисования. Над бумагой нависала Аника — крошечная фигурка, она изо всех сил старалась сосредоточиться на работе вопреки густым черным волосам, спадавшим ей на лицо и закрывавшим его почти целиком, кроме сосредоточенной нахмуренности.

— Привет, милая, — сказал Чарли. — Это Бенджамин.

— Привет, — не поднимая головы, отозвалась Аника. Она возилась с рисунком женщины, кормившей грудью, над которой сложными многоцветными буквами выводила слово «Возлюбленная». Сам рисунок был сильным, простым и уверенным, но взгляд притягивала именно каллиграфия, выполненная с поразительной смелостью и вниманием к деталям.

— Помнишь, я тебе дарил книгу? Это он ее для тебя подписал.

Аника подняла взгляд. У нее были теплые карие глаза и пухлый выразительный рот.

— Ой, да. Тот Бенджамин. Здравствуйте.

— Здравствуйте.

— Я начала вашу книгу. Еще не дочитала.

— Это часть твоей курсовой?

— М-хм, — произнесла она и вернулась к работе — стала добавлять какой-то оттенок охры к нижней части буквы «е».

— Замечательно смотрится.

— Планируется как книжная обложка.

— Ну и вот, — сказал Чарли. — Сделай ему дизайн обложки на следующую книгу. — Затем стало ясно, что дальнейшего разговора не случится, и он добавил: — Ну, не будем тебя отвлекать.

— Ладно. Я все равно почти закончила.

— Выходи к нам в сад, выпьем.

— Скоро приду.

Они внесли пакеты с продуктами в кухню, выгрузили все на стол. Ясмин споласкивала стаканы под краном.

— Я думал, может, в саду выпьем, — сказал Чарли.

Она обернулась.

— В саду? Зачем в саду?

— Потому что вечер очень приятный.

— Я только что убралась в передней гостиной. Почти полчаса возилась. Мебель на веранде грязная. Ею с прошлого года не пользовались.

— Тогда давай мне тряпку, я все вытру. Запросто.

Чарли достал из кухонного шкафчика тряпку и направился в сад, насвистывая что-то веселенькое. Бенджамин увидел в окно, как Чарли переставляет пластиковую мебель. Садик был всего несколько ярдов, полностью мощеный. Оставшись наедине с Ясмин, тоже смотревшей в окно, Бенджамин все пытался придумать, что бы такого ей сказать, но тут она раздраженно щелкнула языком и швырнула на стол посудную тряпицу.

— Так не делают, — проговорила она. — Бестолковый.

Она решительно двинулась на улицу, и вскоре Бенджамин расслышал, как они ссорятся. А затем кто-то вошел в кухню. Аника.

— Не волнуйтесь, — сказала она о раздраженных голосах, доносившихся из сада. — Это норма. Наша норма.

Она ополоснула заляпанные краской руки в моечной воде, высушила бумажным полотенцем, а затем побрела к пакетам с едой на кухонном столе.

— Думаю, кому-то лучше бы все это убрать.

— Я все достану, — предложил Бенджамин, — а вы раскладывайте по полкам.

— Можно.

Вынимая банки и упаковки и передавая их Анике, он заметил нечто странное. Чарли сказал, что закупаться будет в «Сейнзбери», а еда была из многих разных магазинов. Попадались банки супа из «Теско», помидоры из «Сейнзбери», фасоль и тушенка из «Моррисонз» и «Лидла». Аника заметила, что он растерялся, но поначалу промолчала — пока не убрала еще несколько покупок в шкафы.

— Он вам, наверное, сказал, что купит в супермаркете, да? — наконец спросила она.

— Да. А он где покупал в итоге?

Аника вновь ничего не сказала. До Бенджамина постепенно дошло.

— Вы же не берете из банков продовольствия?

Аника открыла пакет риса и принялась высыпать его содержимое в банку.

— Мама — нет. Считает, что это слишком стыдно. Вот Чарли обычно за нее и ходит. — Вид у Бенджамина был такой, что она решила добавить: — Чего вы так шокированы? Мы уже пару лет этим пользуемся время от времени. Привыкаешь.

— Но…

— Я в семейные финансы не вникаю, но они довольно, бля, кошмарные. У мамы не очень получается удерживаться на работе, и, чего уж там, никто пока не разбогател, жонглируя кубиками Рубика на детских праздниках. — Ссора в саду по-прежнему была в полном разгаре. — Вот поэтому они вечно цапаются последнее время. Когда с деньгами туго, все на нервах.

— Но Чарли все еще ухитряется платить за свою квартиру, — сказал Бенджамин, а затем вспомнил спальный мешок в багажнике машины и задумался, все ли из того, что рассказывает его друг, — правда.

— Ничего про это не знаю. Мне известно, что, когда они с мамой познакомились, у него была постоянная работа. А затем в нашей жизни возник Барон Умник, и мама поначалу его терпела, но сейчас они с Бароном на ножах. Жалко… — Она взяла у Бенджамина из рук жестянку с грушами — но мама так устроена. Чарли — милейший человек. Думаю, он ее по-настоящему любит, как бы плохо она с ним ни вела себя, но она все время хотела себе богатенького. Душераздирающее зрелище, в общем.

— Грустно, — сказал Бенджамин. — Действительно грустно. Жизнь совсем не сводится к деньгам.