Средневековая Венеция

В середине XVI в. девять конгрегаций образовали коллегию из 27 членов (из 9 архимандритов и 2 синдиков на одну конгрегацию), среди которых избирались трое представителей, уполномоченных разрешать противоречия. Епископ выносил решающий вердикт. В середине века епископа замещали двое архимандритов, один из которых являлся канцлером дожа Фоскари, что свидетельствовало о присутствии представителей светской власти в церковной иерархии. В то время большое значение уделялось оказанию моральной и материальной помощи бедным, престарелым, больным, страждущим от душевных мук и впавшим в нищету. Но эта помощь оказывалась лишь представителям духовенства, проживавшим в Венеции, а не прибывшим со стороны. И, наконец, благодаря богослужениям братство играло активную роль в обществе. Оно собирало верующих раз в месяц или раз в неделю на заупокойную мессу, на поминовение усопших собратьев, на погребение, приглашало участвовать в процессиях и в других общественных церемониях. Все приглашенные на церемонии держались достойно и были хорошо одеты, а отсутствовавшие подвергались штрафам. Братство Св. Павла ревностно держалось за свои привилегии и не делило их ни с другими братствами, ни с капелланами собора Сан-Марко, которых не приглашали ни на погребения, ни на различные чествования, отмечаемые прихожанами. Присутствовать при исполнении этих обрядов могли все те, кому это было необходимо. При участии в гражданских процессиях все девять конгрегаций, включая все белое духовенство Венеции (возможно, 500 священников в 1480–1500 гг.), следовали к собору Сан-Марко.

Набожность и милосердие

Для того чтобы определить, насколько набожны были люди Средневековья, историку необходимо обратиться к завещаниям. Завещание составлялось в Венеции особой категорией священников-нотариусов, которые могли также выполнять роль «духовных отцов» (patrinus), присутствовавших, когда умирающие выражали свою волю. Эти две категории священников четко разделяли свои полномочия. Духовные отцы часто были приходскими священниками, и завещатели не забывали о них, оставляя деньги на ремонт — стен, кровли, колокольни либо на покупку новой одежды, книг или нужных в богослужении чаш. Деньги часто шли на проведение месс, количество которых измерялось тысячами: 3000 и даже 4000 месс не было чрезмерным для богатого венецианца, заботящегося о своем существовании по ту сторону бытия и отдававшего деньги «честным и набожным священникам». Денежные суммы делились между добрым десятком религиозных служителей — от приходских священников, монахов из соседних монастырей и каноников до отшельников, снискавших репутацию святых и появлявшихся в городах из отдаленных мест. Верующие уточняли дни, когда после их кончины будут служиться мессы за упокой их душ, иногда заказывали ежедневные богослужения в честь Святого Духа, Святой Марии и Св. Михаила Архангела. Один из завещателей выделил в пользу «славных дам города Риальто» 50 ливров для того, чтобы они каждый день служили мессы в своей приходской церкви.

Все подношения со стороны верующих были выражением их религиозных чувств. Когда подношения поступали в женские монастыри, где находились девушки из знатного сословия и где была хорошо развита семейная солидарность, то религиозное чувство проявлялось в оказании благодеяний ближним. Некоторые монастыри были бедны, и верующие поддерживали их подношениями, иногда дарили даже острова Лагуны. Подношения шли как в старые (бенедиктинские) монастыри, так и в обители новых религиозных орденов, которые иногда финансировали Крестовые походы, возмещая издержки на дорогу отрядам, прибывавшим для оказания помощи воинам, сражавшимся за Святую землю. Чувство милосердия побуждало завещателей оказывать помощь неимущим, калекам, приютам, больницам и богадельням. Другой одариваемой категорией были сироты, вынужденные в одиночку противостоять жизненным трудностям и нуждавшиеся в приданом для вступления в брак или для поселения в монастыре. Показная щедрость часто скрывала эгоизм и желание подчинить супругу своей воле: вдова должна была вести целомудренный образ жизни, находясь лишь в обществе своих служанок; после ее смерти имущество переходило к другой вдове из Риальто — аристократке, сироте, целомудренной и бездетной, ведущей одинокий и праведный образ жизни. Госпожа Бадоэр оставила священнику украшения и потир, которые использовались при богослужениях в ее дворце. Андреа Зено передала своим сыновьям реликвию, чтобы «оградить их от отцовского проклятия».