Предпримем атаку на ферзевом фланге. Присмотримся к негодяйке, спустившей жизнь на доносительство и распри. За беспричинно долгое существование Сару Залязник не нашел муж, не завелись друзья, отказалось плодоносить чрево. Невдалеке от ямы она заслужила кару – недвижимость. Взамен кротости, возмездие пробудило в пакостнице дополнительную изворотистость, хваткость до порабощения. Ее фальшивое служение продолжается, от него смердит вырождением. И через эти черты прикажете открыться в любви к Богу? Мне возразят, гадина ни при чем, сему занятию тысячи лет, смысл в сердоболии, направленном ей на службу. Так, что же это за промысел отнимать у лучшего, чтобы наградить худшего, неужели любовь к Богу?
В церкви-синагоге Назарета, там, где молились субботе первые христиане, мне привиделся многажды обманутый Бог.
Виконт поет дребезжащим голосом, задрав голову на подушках. На рефрене мне мерещится звучание хора. На все есть чья-то воля.
Субботнее купание отличается от других дней медовым массажем тела. Втирает смесь меда, маточного молочка и прополиса Роберт, учитель санскрита из Раджкота, города Западной Индии. Виконт относится к индусу с уважением, иногда просит консультацию по грамматике.
Под теплой струей воды Сесилия и Роберт смывают отработанный токсичный мед. Укладывают старика на кровать, втирают в дряблые ткани масло можжевельника. Роберт принес угощение, жареные в сахарном сиропе шарики, приготовленные из сухого молока и муки. У него последнее дежурство в госпитале, кузен подговорил сообща открыть мастерскую по рихтовке автомобилей. Роберт увлечен перспективой материальной свободы, рад работе с неодушевленным материалом. Он улыбчив и смешлив, отпускает шутки в адрес пациентов отделения, замечает у Сесилии чуть наметившийся живот роженицы.