Срок истекает на рассвете. Черные цветы Френсиса. Цивилизованные джунгли. Актеры-любители. Утром, в день святого Патрика. Десять нитей. «Шутка»

Он постучал еще раз. Не дождавшись ответа, не спеша, спустился с лестницы и направился к машине, но не сел в нее, а стоял, прислушиваясь, не зная, что делать.

«Поеду обратно, к ней домой», — подумал Хэрлен.

Он вынул из кармана сигарету, щелкнул зажигалкой и поднес огонь к лицу. Раздался женский крик, полный отчаяния:

— Хэрлен! Хэрлен!

И он увидел Клэр, бегущую к нему сквозь свет автомобильных фар.

— Клэр, — сказал Хэрлен, — дорогая…

Она прижалась к нему.

— Что ты здесь делаешь? Когда приехал?

— Только что. Твой брат сказал мне, что ты здесь. Я не хотел ждать.

— О, Хэрлен…

— Почему ты сбежала от меня, Клэр?

Она опустила голову.

— Я написала тебе.

— Знаю. Но я не могу принять этого объяснения. Ты должна сказать настоящую причину.

Она не отвечала. Тогда он продолжал:

— Доктор Казаньец — твой постоянный врач?

— Да.

— Что он говорит?

— Я еще не виделась с ним. — Она отняла руки. — Я собиралась поговорить с ним сегодня вечером. Он просил меня приехать. Но его нет дома.

Хэрлен смотрел на Клэр, и ему казалось, что все должно быть хорошо. Он снова с нею — и это главное.

— Поехали. Я отвезу тебя домой. С доктором ты сможешь повидаться и завтра. Ты можешь поговорить с дюжиной докторов, если захочешь. И все они скажут, что ты здорова и не должна убегать и оставлять меня одного.

— Сейчас, когда ты здесь, я почти верю в это. — Она улыбнулась. — Может быть, я и убежала только для того, чтобы проверить, последуешь ли ты за мной.

— Ты знала, что я это сделаю.

— Ты думаешь? — спросила она. — Если я поеду с тобой в машине, нам придется привязать байдарку, иначе она уплывет.

Дорожка спускалась вниз направо. По бокам ее росли кусты азалии, а за ними виднелась маленькая пристань. Слабое отражение луны двигалось по воде, подобно светящейся медузе. На воде качались две байдарки и гребная лодка.

— Которая байдарка твоя?

— Вот эта, ближе к кустам.

Но Клэр не стала ждать его помощи. Схватив лежащий на пристани канат от байдарки, она подтащила ее к краю причала и начала обматывать веревку вокруг ветки одного из кустов азалии.

— Здесь, собственно, нет никакого течения, но если поднимется ветер, он может угнать… — Клэр не закончила фразы. Она склонилась через перила и посмотрела вниз. На мгновение замерла, затем пронзительно закричала.

Хэрлен подскочил к Клэр и оттащил ее от воды.

— Что такое? Что случилось?

Она ничего не ответила — не могла ответить. Тогда он обошел ее и заглянул через край причала. В первый момент увидел только темную воду с отблесками лунного света. Затем он отодвинул ветку азалии, к которой Клэр привязала байдарку. Из воды высовывалась человеческая рука. Запястье запуталось в свисающей ветке. Пальцы были полусогнуты, но ни за что не держались. Рука лежала на поверхности, подобно уродливой лилии.

Вытащить тело на пристань оказалось совсем несложно. Это было тело маленького старого человека. Хэрлен услышал голос Клэр:

— Доктор Казаньец?

Затем сдержанным шепотом слова:

— У него было больное сердце. Должно быть, случился приступ.

— Нет, — ответил Хэрлен.

Его пальцы коснулись разбитого черепа. Но он должен был удостовериться. Вынув из кармана зажигалку, он посветил.

— Это не сердечный приступ, — сказал Хэрлен. — Это убийство. Доктор Казаньец получил несколько ударов по голове.

Клэр тяжело и прерывисто задышала, затем покачнулась и упала…

Большая, высокая комната — кабинет доктора; старинное бюро с вращающимся креслом, на котором сейчас сидел шериф; камин, в котором догорали дрова; шесть человек, сидящих против шерифа, — все это казалось Хэрлену сценой из какого-то спектакля.

На лице шерифа нельзя было прочесть ничего, кроме спокойного, вежливого внимания.

«Он неглуп, — подумал Хэрлен. — Я бы не хотел быть одним из тех, за кем он охотится».

Клэр с братом сидели на старом, обтянутом коричневой кожей диване. Она была потрясена случившимся. Брат, обнимая ее, сидел в полоборота, как бы прикрывая собой Клэр от шерифа.

Хэрлен перевел взгляд на остальных присутствующих — двух мужчин и женщину — и стал наблюдать за ними.

У женщины — миссис Хэйзел Прайс — сейчас было серьезное, почти трагическое выражение лица. Но морщинки вокруг рта и глаз говорили о ее привычке часто улыбаться. Это была блондинка лет под сорок. «Ей, может быть, и больше, — подумал Хэрлен, — так как в прошлом она была миссис Казаньец».

— Я была тогда совсем ребенком, — сказала она шерифу. — Чарли был слишком стар для меня. Но мы всегда оставались друзьями, даже после развода.

Да, она знала, что он включил ее в завещание, но не имела представления, какую именно сумму он оставил ей.

Очевидно, это была солидная сумма. Поверенный доктора, Эрик Букер, дал понять это, не называя точной цифры. Букер — высокий мужчина с седыми волосами и темными угрюмыми глазами был, как заметил Хэрлен, чем-то рассержен.

Другой мужчина — Тэйлор Эдемс — был молод и красив какой-то театральной красотой. По-видимому, он сопровождал миссис Прайс.