Срубить дерево

Генри Диккенс еще раз со всей силы дернул рычаг. И еще. Проклятия, срывавшиеся с его языка, становились все громче и разнообразнее, приковывая все взоры к этой исхудалой, ужасающей и облаченной в черное фигуре, яростно сражающейся со строптивым техническим приспособлением, «которое способно вывести из себя даже святого».

– Учитывая, какая суматоха поднялась в пассажирском отсеке, – вопросил Дж. П. Модд, когда давал показания космопилот Арчи Мердок, – как вышло, что, находясь в кабине, вы ничего не слышали?

Присутствовавшие на дознании видели, как слабый румянец проступил на мальчишеских щеках Арчи Мердока.

– Мы были очень заняты, сэр. Мы с Биксом высчитывали точку входа в атмосферу и пили кофе, который мисс Найсли нацедила из кофеварки в кухонном отсеке и который любезно доставила мисс Шоу, а кроме того, занавески из гибкостали не пропускают звук. А еще…

– Давайте вернемся к рычагу шлюза, – оборвал его коронер. – Опустим неуместность столь примитивного технологического приспособления на борту ЭОС в эпоху миниатюризации, но будьте так добры, скажите мне, как подобное устройство, от успешного функционирования которого зависит жизнь пассажиров ЭОС, могло так заклинить, что взрослый мужчина не смог его даже сдвинуть?

Космопилот Арчи Мердок пожал плечами:

– Я не строю ЭОС, сэр, я управляю судном. И вообще он в конце-то концов раскачал рычаг.

Когда рычаг поддался и дверь распахнулась, Генри Диккенс нырнул в шлюз и захлопнул ее за собой. И тут же прямо над ней замигала красная лампочка.

– О Боже! – завопила миссис Мэри Генц. – Он это сделает!

Огромными черными буквами над дверью зажглись слова «НИ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛСТВАХ НЕ ПЫТАЙТЕСЬ ВОЙТИ В ШЛЮЗ, ПОКА МИГАЕТ КРАСНАЯ ЛАМПОЧКА». Возможно, поэтому никто не попытался помешать безумному поступку, который явно вознамерился совершить Генри Диккенс.

Более вероятно, что случилось это потому, что все экскурсанты как по правому, так и по левому борту уставились в окна правого борта.

Со временем массовое бдение было вознаграждено: в поле зрения вплыл Генри Диккенс.

«Вплыл» тут самое подходящее слово. Ибо невзирая на то, что он катапультировался с борта орбитального судна, он все равно двигался по его траектории. Собственно говоря, согласно законам логики, он должен был оставаться на ней до конца полета или по меньшей мере до момента входа в атмосферу. То, что этого не произошло, являет собой еще один докучный аспект и этого без того докучного дела.

Некоторое время он действительно парил перед зачарованными зрителями. Видимость была не самая оптимальная, поскольку в этой фазе полета Земля заслоняла от ЭОС солнце, и его фигуру освещал лишь тусклый свет звезд. И потому, хотя Генри Диккенс был уже, без сомнения, мертв, никаких следов крови, то есть разрыва легких нельзя было различить у него на губах. Если уж на то пошло, он как будто плыл в пустоте в свое удовольствие. Некоторое время он парил на спине – или, во всяком случае, спиной к Земле – положив чемодан себе на живот. В тот момент он напоминал довольную крупную выдру. Затем в силу какой-то аномалии или, возможно, в результате незначительного колебания орбиты ЭОС он перекатился на бок, чудесным образом не потеряв своего чемодана, быстро поплыл прочь под углом к Земле и уже через несколько мгновений исчез из виду.

В том, что касается обстоятельств выхода из ЭОС и исчезновения Диккенса, показания мистера Солница разительно отличаются от сообщений прочих экскурсантов, как раз они и вызвали неуместный ажиотаж и чрезмерное освещение в прессе, которыми сопровождалось дознание.

– Я не мог оторвать глаз от этой картины, – засвидетельствовал мистер Солниц, – ведь внезапно у него за спиной развернулись огромные кожистые крылья. Лениво взмахнув ими, он совершенно буднично и деловито полетел прочь от ЭОС, пока не добрался до места своего назначения, где естественным образом сделался невидим для смертных взоров, ибо невидим сам эфирный мир, в котором он приземлился. Я вполне сознаю, – продолжал мистер Солниц (возможно, в ответ на недоуменно взметнувшиеся брови Дж. П. Модда), – что в вакууме крылья функционировать не могут. Но, по моему глубокому убеждению, крылья Генри Диккенса не обычной разновидности, а того типа, который функционирует исключительно в вакууме, и более того, чтобы даже явить себя, они нуждаются именно в вакууме. Далее я убежден, что на высоте приблизительно в сто двадцать девять с половиной миль планету Земля окружает некая сфера, которую мы не способны воспринять физически, но о существовании которой знали всю нашу жизнь, однако помещали – если вообще давали себе труд поместить – гораздо ближе к поверхности земного шара. Как правило, сразу над облаками.

В этот момент Дж. П. Модд задал довольно странный вопрос:

– Нет ли, случайно, в вашем собрании редких книг, мистер Солниц, издания «Утерянного рая» тысяча восемьсот шестьдесят шестого года с иллюстрациями Гюстава Доре?

– Есть, ваша честь, – ответил мистер Солниц. – Это одно из моих сокровищ.

– Благодарю вас, мистер Солниц. И спасибо вам за содействие. Вы свободны.