США и борьба Латинской Америки за независимость, 1815—1830

Гражданские неурядицы и междоусобная борьба генералов в молодых государствах укрепляла североамериканцев в мысли, что новые республики не имеют ничего общего с США, что в них воцарилась не «разумная свобода», а «военная анархия». Отсюда падение интереса к концу 1820-х гг. Разглядев зарождавшийся феномен каудильизма, Найлс надеялся, что у южных соседей появится свой Кромвель или Бонапарт, который бы сдержал амбициозных генералов, раз «у народа, чтобы совершить это, нет ни ума, ни власти»[1113].

Надежды 1810-х – начала 1820-х гг. быстро сменились разочарованием в будущем южных соседей и идеях панамериканского единства. Уже в 1825 г. проект Клея – Адамса по признанию Испанией независимости своих бывших колоний имел своей главной целью сохранение выгодного для США status quo на Кубе и Пуэрто-Рико. Строгий нейтралитет остался основой внешней политики. С тех пор и почти до конца XIX столетия внимание Соединенных Штатов будут привлекать лишь стратегически важные карибские владения Испании и Мексика.

Граждане США на службе новых государств

Обретя независимость, страны Латинской Америки вплотную столкнулись с нехваткой специалистов для многих областей хозяйства, гражданской и военной службы. Очевидно, что у испанских и португальских колоний никогда не было своего военно-морского флота, потому в годы борьбы за независимость боевые корабли в основном были экипированы английскими, шотландскими, ирландскими и реже североамериканскими моряками, оставшимися без работы после окончания наполеоновских войн. Во второй главе мы уже говорили о трагической судьбе капитана Генри Кеннеди.

Яркой и противоречивой страницей вошла в историю освободительной войны служба англичанина лорда Кохрэйна на посту командующего сперва чилийским, а потом бразильским военно-морским флотом. Основателем флота Ла-Платы стал ирландец Уильям Браун (1777–1857), которого до сих пор чтят в Аргентине как национального героя. Довольно много уроженцев США также продолжили служить во второй половине 1820-х гг. на латиноамериканских кораблях. Среди них – Чарльз Вустер (Wooster, 1780–1848), вышедший в отставку контр-адмиралом чилийского флота в 1829 г.; братья Пол и Уильям Делано; уже упоминавшийся Дэвид Джуитт, командовавший бразильским флотом в войне с Ла-Платой; Джон Хэлстед Коу (1805–1864), аргентинский адмирал, а впоследствии главнокомандующий уругвайским флотом, зять прославленного аргентинского генерала и политика Хуана Рамона Гонсалеса де Балькарсе (1773–1836); коммодор колумбийского флота Джон Дэниелс (1786–1865)[1114].

Лучше всего известна и документирована история службы уже знакомого нам коммодора Дэвида Портера на посту главнокомандующего военно-морским флотом Мексиканской республики. В 1822–1824 гг. он возглавлял военно-морскую эскадру по борьбе с пиратами в Карибском бассейне. Служба шла своим чередом, с успехами и неудачами, до «дела Фахардо» (речь о нем шла в предыдущей главе), которое поставило крест на его военной карьере в США. К тому времени у Портера было восемь детей, а судебные издержки стоили годового жалованья[1115]. В итоге обиженный и разгневанный Портер принимает предложение президента Виктории возглавить (а по сути – создать) мексиканский флот. «Думаю, что вижу перед собой светлое поле славы», – писал он своему другу Пойнсету, который, возможно, и предложил мексиканским властям мысль пригласить опального коммодора[1116].

Оставив жену дома, Портер взял с собой двоих детей и, посетив сперва Мехико, где участвовал в приеме Пойнсета по случаю 4 июля, направился на базу флота, в Веракрус, где 25 июля 1826 г. принял командование[1117]. Поначалу свежеиспеченный мексиканский адмирал питал большие надежды на новую жизнь, деньги и славу. Власти отнеслись к нему с глубоким уважением, корабли были, вроде бы, готовы к ноябрю 1826 г. Главная сложность состояла в острой нехватке подготовленных моряков и офицеров и трудности их набора в Мексике[1118].

Впрочем, и с этим, казалось, можно было легко справиться. Портер получал письма агентов по найму моряков в Новом Орлеане и Бостоне, офицеров[1119], хирургов[1120]. Контракты с ним стремились заключить поставщики одежды и корабельного оборудования[1121]. Между прочим, не стоит думать, что служить в Мексике были готовы лишь моряки-неудачники или те, у кого не было хороших связей. Портер получил, например, письмо от представителя одного из лучших чарльстонских семейств, который рекомендовал своего родственника Джона Ратледжа – внука участника первого Континентального конгресса, внучатого племянника одного из подписавших Декларацию независимости. Единственно, кандидату шел уже 19-й год, и устраиваться на службу во флот США было уже поздно[1122]. Кстати, дети самого Портера тоже были зачислены в штат юнгами.