СССР: от сталинского восстановления к горбачевской перестройке. Вторая половина 1940-х – первая половина 1980-х гг.

К первой группе, многочисленной по составу, относились лица, занимающиеся частной трудовой деятельностью. К их числу можно отнести так называемых «шабашников», строивших жилые дома, дачи для частных лиц, надомных портных, педагогов-репетиторов, лиц, сдававших жилье, жителей деревень, продающих на рынках свою продукцию и т. д. Государство на деятельность этой группы людей, смотрело «сквозь пальцы» и не предпринимало никаких административных мер по отношению к ним. Другая группа включала уже настоящих «теневиков» — подпольных «цеховиков» — организаторов нелегальных мелких предприятий, производящих различные товары народного потребления и другую продукцию. Их отличала тесная связь с руководителями государственных предприятий, у которых они могли «достать» необходимое сырье, с работниками торговли и сферы обслуживания, через которых проходил сбыт готовой продукции. «Подпольные» цеха с использованием неучтенных машин и оборудования, неучтенное количество поголовья скота и т. д. помогали хозяйственникам выполнять производственные планы, удовлетворять потребительский спрос населения, не избалованного официальным сектором экономики. Этим поддерживался престиж не только хозяйственников, но и партийных и советских руководителей. Однако к концу 1970-х годов «теневая экономика» превратилась в самостоятельный экономический фактор, а «теневики» — в серьезную социальную силу. Эта сила держалась не только на больших деньгах, но и на официальной поддержке высоких покровителей из среды областного, краевого, республиканского и союзного руководства. К началу 1980-х годов «теневики» контролировали до четверти национального дохода СССР[1031]. К середине 1980-х гг. «частники» оказывали населению треть всех услуг в стране[1032].

Подпольные миллионеры стали неисчерпаемым источником подкупа должностных лиц всех уровней. Несмотря на необычайную остроту, проблема «теневой» экономики была закрыта для исследователей. Она стала изучаться только с конца 1980-х годов[1033].

Социальная опасность теневой экономики заключалась в том, что она разлагающим образом действовала на нравственное состояние общества, распространяя в нем теневые отношения, вовлекая в эту сферу все больше людей, стремящихся заработать деньги нечестным, криминальным путем. Теневая деятельность распространялась фактически по всей стране. «Одно время казалось, — пишет В. С. Лельчук, — будто теневая экономика идет, прежде всего, из Средней Азии, Закавказья и других южных регионов. Теперь выясняется прямая причастность Москвы к вне налоговым мероприятиям. И в столице СССР действовали мастерские, ателье, отдельные цехи, служащие и рабочие которых не догадывались, что они работают не на государство»[1034]. Определенная часть хозяйственных и партийных руководителей, торговцев, рэкет, представителей правоохранительных органов стали оформляться в организованные преступные группировки, с четко налаженной системой управления. Генерал милиции А. И. Гуров, изучающий проблему организованной преступности пришел к выводу, что она в СССР возникла в период правления Брежнева[1035]. Высокую общественную опасность организованной преступности он видел в том, что она посягала на государственный аппарат, который подобно рже разъедала с помощью коррупции[1036].

Вовлекая в сферу преступных сделок все больший контингент служащих, они превращали отдельные отрасли народного хозяйства в свою вотчину, в постоянный и неиссякаемый источник средств существования. Как писал А. Н. Яковлев, имело место «стихийное и уголовно-организованное перераспределение национального дохода»[1037].