СССР: от сталинского восстановления к горбачевской перестройке. Вторая половина 1940-х – первая половина 1980-х гг.

Один из членов клуба А. И. Байгушев вспоминает: «…поочередно каждым из наиболее активных членов „Русского клуба“ делался доклад на предложенную им самим русскую тему… Безмолвие (психизм) и благородный „византизм“ сразу стали духовными знаменами нашего „Русского клуба“. Валентин Дмитриевич Иванов, знаменитый исторический писатель, автор „Руси изначальной“ и „Руси великой“, с первых же шагов „Великорусского монастыря“ (Русского клуба — М. П.) стал его иереем. После многих лет преследования и травли он с особенным жаром отдавался — клубу, найдя здесь самую благородную, затаив дыхание слушающую его аудиторию. И то же можно сказать об Олеге Васильевиче Волкове, несломленном многолетним ГУЛАГом публицисте, дворянине самых высоких кровей, вдруг с радостью увидевшем, что Россия еще жива, что идет молодая здоровая смена, в которой не убит масонским интернационализмом православный русский дух»[1260].

Клуб этот не был массовым, он был элитарным. Сюда входили представители гуманитарной патриотической интеллигенции. Членами «Русского клуба» были литературовед и историк, автор литературного произведения «Сорок сороков» о московских православных храмах П. В. Паламарчук; публицист, литературовед, историк В. В. Кожинов; писатели и поэты В. А. Чивилихин, И. И. Кобзев, С. Ю. Куняев, Ю. Л. Серебряков, B. В. Сорокин; публицисты, литературные критики В. А. Чалмаев, Ю. Л. Прокушев; главные редакторы журналов «Техника-молодежи» и «Молодая гвардия» В. Д. Захарченко и А. В. Никонов, художник И. С. Глазунов и другие.

На заседания Клуба приглашались известные ученые.

C. Н. Семанов вспоминает: «Навсегда запомнили все присутствующие выступление академика Бориса Александровича Рыбакова: „После выступления мы почтили его должной и совершенно искренней овацией. Такого не случалось у нас ни до, ни после. Все мы тогда расходились с просветленными лицами. О, такое запомнится на всю жизнь“»[1261].

Члены Клуба в 1969 году приняли участие в дискуссии, развернувшейся на страницах официального журнала «Вопросы литературы» о месте и роли славянофилов в истории. Со статьями, реабилитирующими славянофилов (имевших тогда в советской историографии клеймо крайних реакционеров), в журнале выступили А. М. Иванов (Скуратов) и В. В. Кожинов[1262]. «Главной чертой, которую ценили славянофилы в русском народе, было вовсе не смирение, а общинный дух, как бы выразились теперь, чувство коллективизма, противополагаемое индивидуализму и эгоизму буржуазного Запада»[1263].

Идеологически «Русский клуб», хотя и имел по многим вопросами свою позицию, но не являлся оппозиционным советской системе. «Мы все были горячими патриотами, горой стояли за советскую власть, ну, с патриотическими поправками, конечно… 3апад и всю буржуазную сущность, и культуру мы нескрываемо презирали, а ведь именно там был — официально! — главный враг страны»[1264].

Политические взгляды большинства членов клуба характеризовались как национально-коммунистические, поддерживавшие социалистический строй, но считавшие, что необходимо было при этом больше учитывать национальную специфику России.

Однако нужно отметить, что русское национальное движение не переросло в массовое. Некоторые исследователи объясняют причины этого репрессивными действиями властей.

«Русская партия в СССР в 1960–1980 гг. — пишет А. И. Вдовин, — возродив давнюю традицию патриотизма, была на грани того, чтобы перерасти в широкое национальное движение. Однако в результате чисток общества от национально мыслящих деятелей, этого не произошло»[1265]. Другой исследователь, А. Н. Чеботарев, придерживается аналогичной позиции. «Масштабные и адресные репрессии не позволяли русскому национальному движению стать массовым, хотя патриотическая идеология, в отличие от леволиберальной, потенциально могла найти широкую поддержку в слоях простых граждан»[1266].