СССР: от сталинского восстановления к горбачевской перестройке. Вторая половина 1940-х – первая половина 1980-х гг.

20 января 1979 года состоялось расширенное заседание Московской писательской организации, на котором рассмотрели вопрос о сборнике «Метрополь». Выступили Ф. Кузнецов, М. Алексеев, Н. Грибачев, Ю. Жуков, А. Алексин, Л. Гинзбург, Ю. Друнина и другие. В своих выступлениях они квалифицировали действия составителей сборника «как политическую провокацию, направленную на разжигание антисоветской компании на Западе, как попытку легализации „Самиздата“»[1279].

Присутствовавшие на заседании Аксенов, Битов, Искандер, Попов, Ерофеев уверяли, что с зарубежными пропагандистскими центрами не связаны и не намерены переправлять рукопись за границу[1280]. Однако зарубежные спецслужбы внимательно следили за этим процессом. Радиостанция «Голос Америки» в тот же вечер сообщила, что рукопись «Метрополя» уже находится за рубежом и вскоре будет издана в США и Франции[1281].

При таком ходе событий издатели «Метрополя» решили авторизовать его публикацию на Западе. Этот шаг, первоначально задуманный как средство нажима на руководство Союза писателей с целью подчеркнуть бесполезность цензурного вмешательства, — пишет Д. Кречмар, — окончательно придавал альманаху политический характер[1282].

Конфликт разрастался. Особенно в этом был заинтересован Аксенов, готовившийся эмигрировать на Запад. 23 января 1979 г. он направил письмо Секретарю ЦК КПСС М. В. Зимянину, в котором он обвинил Ф. Кузнецова в «стремлении превратить наше литературное начинание в политический скандал»[1283]. Но все, как раз, обстояло наоборот. Именно «альманаховцы» и были заинтересованы в политическом скандале, на который должен был обратить внимание Запад. В этом конфликте писательские организации также занимали не гибкую позицию, тем самым способствуя их превращению в диссидентов.

Из Союза писателей были исключены молодые прозаики В. Ерофеев и Е. Попов. «Мы с Поповым в один миг оказались диссидентами», — вспоминает Виктор Ерофеев[1284].

В июне 1979 года шесть авторов «Метрополя» (Аксенов, Битов, Искандер, Липкин, Ахмадулина) обратились с открытым письмом в СП СССР, в котором ультимативно заявили, что если их товарищи не будут восстановлены в Союзе, то они тоже выйдут из него.

В ответном письме секретаря СП СССР Ю. Верченко отмечалось: «Мы сожалеем, что вместо работы вы занимаетесь политиканством и продолжаете наносить серьезный ущерб своей писательской и гражданской репутации… Что касается В. Ерофеева и Е. Попова, то литературное будущее этих начинающих литераторов зависит целиком и полностью от них самих. Решение секретариата правления СП РСФСР не закрывает им дорогу в литературу…»[1285].

Ю. В. Андропов был хорошо осведомлен о «метрополевцах» и их политической позиции. В письме, направленном в ЦК КПСС, он, в частности, отмечал, что «среди организаторов „Метрополя“ наблюдаются разногласия в оценке материалов альманаха». Ерофеев считает их «низкопробными, не представляющими литературной и политической ценности»[1286]. Андропов информирует о том, что «инициаторы провокационной затеи планируют организовать интервью буржуазным корреспондентам, в частности, представителям западногерманского телевидения в Москве при содействии известного своими антиобщественными проявлениями Копелева»[1287]. Председатель КГБ не предлагает по отношению к ним применить какие-либо административные санкции[1288].

Дело с «Метрополем» получило международный резонанс, на что авторы сборника и рассчитывали. В записке заведующего отделом культуры ЦК КПСС В. Ф. Шауро, подготовленной в ЦК КПСС, отмечалось: «В ряде западных стран сборник использовался для очередной антисоветской кампании: в прессе США, Англии, ФРГ, Франции опубликовано по этому поводу около 50 статей»[1289].

Некоторые американские писатели, которые до этого печатались в Советском Союзе, потребовали справедливости по отношению к исключенным, в противном случае они не будут издаваться в СССР. Телеграмму протеста прислало канадское объединение писателей[1290].

Д. Кречмар отмечает, что авторы альманаха не сумели достичь своей цели, то есть отказа от нормативной структуры советской литературы и либерализации издательского процесса за счет предложенной изнутри альтернативы. Несмотря на это, история «Метрополя» ясно очертила границы репрессивной культурной политики конца 70-х годов. Солидарность знаменитых писателей и страх перед негативной реакцией Запада в период внешнеполитического напряжения с очевидностью обозначали вполне достижимую возможность компромисса[1291].