СССР: от сталинского восстановления к горбачевской перестройке. Вторая половина 1940-х – первая половина 1980-х гг.

Данная тенденция полностью поддерживалась, одобрялась либеральной интеллигенцией, для которой борьба за демократизацию России была не отделима от борьбы с русским самосознанием и традициями. Опасаясь роста русского национального самосознания, один из авторитетных представителей либерального направления общественной мысли Г. С. Померанц дал негативную оценку даже сбору народного фольклора и развитию в 1960–1970-е гг. деревенской прозы, поскольку по его мнению, эти явления были одним из источников русского национализма[1269]. Весьма характерным для либерального лагеря в целом являлся такой вывод Померанца: «Пока народ остается высшей ценностью, мир на краю гибели. Человечество может спастись только в том случае, если народы согласятся остаться со страданиями неотомщенными и даже за гибель свою не захотят мести»[1270]. В этих рассуждениях имеется в виду русский народ, поскольку он уточняет, «русский не вправе любить свою страну той смелой любовью, которая простительна жителю Намибии, Кампучии или Карабаха… потому, что Россия — империя. Потому, что Россия — атомная сверхдержава»[1271].

Либералы свои предпочтения отдают западной модели развития общества. По их мнению, Запад позволяет утвердить принципы индивидуальной свободы. Уровень свободы там выше, чем на «Незападе». Померанц объясняет это тем, что данное обстоятельство обусловлено всей историей западной культуры, которая выгодно отличается от истории «незападных» культур: «На Западе научное мировоззрение, развиваясь рядом с религиозными реформами, практически сживается с христианской по происхождению этикой. На „Незападе“ внезапно появившаяся наука сталкивается с религией, совершенно не готовой к диалогу»[1272].

Либерал — западники не скрывали своего отрицательного отношения к русофильской идеологии. Уже упоминавшийся Померанц безапелляционно заявляет: «Почвенничество, как всякий романтизм фантастично и часто реакционно…»[1273]. «Реакционность» почвенничества он объясняет тем, что оно противостоит вестернизации и атомизации. И не нужно ему видеть то, что почвенники в своем творчестве ставят высокие нравственные задачи. В споре с ними Померанц забывает уважительный и академический тон и пишет о «бредовых представлениях, овладевших умом В. Белова и В. Распутина»[1274].

Определенный резонанс на идейную жизнь конца 1970-х — начала 1980-х гг. оказала подготовка к изданию литературного альманаха «Метрополь» (1979 г.). Он был составлен из произведений писателей и публицистов либерально-западного направления. В состав авторов сборника вошли 23 человека, из которых 4 были членами Союза Писателей СССР[1275]. Среди авторов были Андрей Вознесенский, Василий Аксенов, Фазиль Искандер, Юрий Кублановский, Белла Ахмадулина, Марк Розовский, Владимир Высоцкий, Андрей Белов и др. Сюда были включены также некоторые произведения, опубликованные в Самиздате. По мнению С. П. Залыгина «целый ряд авторов этого альманаха… просто не являются писателями и не могут делать профессиональную литературу. Это не литература, это нечто другое».

На 21 января 1979 года была намечена презентация сборника в одном из московских кафе. Представителям столичной интеллигенции — В. Каверину, Б. Окуджаве, А. Эфросу, О. Ефремову, Ю. Любимову, О. Табакову, М. Казакову, Г. Владимову и В. Корнилову — были разосланы специальные приглашения[1276].

Составители сборника добивались его издания без какой-либо цензуры. Однако, ни одно государственное издательство не решалось издать его официально. Секретариат Союза писателей РСФСР потребовал от участников «Метрополя» отменить презентацию, но сделать это они отказались. Тогда Секретариат пообещал им за отказ от презентации альманаха опубликовать его часть. Но и это было отвергнуто[1277]. Как видно «метрополевцы» не были настроены на компромисс.

Некоторые авторы были заинтересованы в создании политического скандала, в частности Аксенов, который позиционировал себя как потенциального эмигранта. 19 января шесть авторов — В. Аксенов, Б. Ахмадулина, В. Ерофеев, А. Битов, Е. Попов, Ф. Искандер направили на имя Брежнева письмо, в котором просили Генсека «найти время и вникнуть в конфликтную ситуацию, возникшую в Московской писательской организации». «Основная задача нашей работы — расширить творческие возможности современной советской культуры, способствуя тем самым обогащению нашей культуры и укреплению авторитета как внутри страны, так и за рубежом, — писали „альманаховцы“ и указывали, что поведение руководства Московской писательской организации СП, резко противоречит ленинской культурной политике». Они отмечали также, что «… секретари Московской писательской организации объявили наш альманах опасным мероприятием, раздули до гиперболических размеров значение нормальной литературной работы»[1278].