Стая

Но по мере того как они уходили все дальше от лагуны, мятежные мысли сменялись беспокойством. Белый риф остался далеко позади, они уже оказались на самом краю владений афалин. Дальше начинались впадины и подводные горы. Изменение течения подсказывало, что впереди жуткие черные конусы, которые кое-кто звал вершинами. Четверо шли довольно глубоко, не подозревая, что они приближаются к миру океанских демонов. Но прежде чем они осознали эту мысль, выяснилось, что они здесь не одни.

Странное и восхитительное существо двигалось в том же направлении, что и они, и это зрелище привело их в приподнятое настроение. Это была фугу, или иглобрюх; от ее психоактивного яда афалины ловили невероятный кайф. Они вообще любили все, что вызывало кайф, если оно не убивало, конечно. А случаи с передозировкой той же сарпы бывали. Так что рыба фугу считалась редким лакомством. Ее веселящий тетродотоксин пользовался бешеным спросом, так что афалины повывели всех фугу в своем ареале и слишком поздно спохватились, что надо бы сохранить хоть несколько особей на развод.

И вот Океан преподнес им утешительный подарок! Толстая испуганная самка старалась уплыть, но куда там! Четверка разом забыла обо всех своих бедах, быстро догнала фугу и начала дразнить, щелкая челюстями. От испуга рыба выпустила приличную дозу яда, и дельфины закувыркались, отпихивая друг друга, чтобы проплыть через самую середину наркотического облака. При этом они широко разинули рты, чтобы яд проник как можно глубже. Потом стало весело, фугу начали подкидывать и подталкивать к поверхности.

Губан прятался в тени самого большого конуса, лениво поворачивая огромное тело из стороны в сторону, ловя угасающие выдохи жерла вулкана, когда услышал вульгарное кудахтанье – и единственный испуганный крик. Кричала самка. Одна. На его территории. Кудахтанье становилось все громче и резче, дельфины хохотали. Враги хохотали! Судя по акценту, к нему пожаловали самые худшие из них – афалины. Если губаны попадались им на глаза, афалины затевали свои мерзкие игры, делали вид, что позволяют губанам бежать, но кончалось это всегда плохо.

В глубине тела губана родилось угрожающее рычание. Спинной плавник налился силой и поднялся тяжким боевым знаменем. Он пересчитал кудахтающих – четыре самца. Шансы так себе. Зато ярости в нем скопилось в избытке, а тут есть возможность потратить ее с пользой. Тело губана примерно на треть короче дельфиньего, зато здоровенные зубы крепостью не уступают кости или камню. Его громкий рык, бывало, оглушал сразу нескольких рыб. Куда принесло этих головорезов? Это его родная вода, их надо прогнать. Губан подождал, пока вопли фугу не сместились поближе к шипастым поверхностям конусов – там чувствительной шкуре дельфинов достанется, затем, распустив плавники и оскалив зубы, вырвался из тени.

Продолжая подбрасывать раздувшуюся фугу, то и дело подныривая под остатки облачков выпущенного ей токсина, четверо афалин сначала даже не заметили его. А вот фугу углядела его сразу, начала вращать глазами и тем самым предупредила своих мучителей. Они были под кайфом, поэтому сначала подумали, что яркие цвета и огромные размеры Губана – это такая забавная галлюцинация. Потом они отвлеклись, заметив, что их пенисы пришли в возбуждение из-за наркотика, и это привело их в еще больший восторг.

Разъяренный подобным легкомыслием, Губан бросился вперед и протаранил мордой ближайшего из них. Огромный пузырь воздуха вырвался из дыхала дельфина, а троих его приятелей еще больше позабавило то, как он пускает пузырьки. Губан озадаченно посмотрел на противника. Наверное, он вложил в удар маловато силы. Ладно. Следующему достался удар поосновательней, да еще яростный укус в ближайший плавник. Губан ощутил, что его зубы сомкнулись, то есть он прокусил плавник насквозь. В ответ раздался радостный визг. Он бросался на них, раздавая укусы направо и налево. В одурманенном мозгу четверых афалин возникло видение напавшей на них разъяренной стаи, и они бросились на поверхность.

Губан посмотрел им вслед. Длинные темные силуэты дельфинов на фоне поверхности напомнили ему что-то другое. Он вспомнил крики своих сородичей. Губан боролся, Губан устал…

– Сюда, сюда, ко мне, на помощь! – кричала фугу на вульгарном телеостейском[14] языке, понятном большинству рыб.

Губан не понял, как ее занесло в святилище на вершине. Над собой он заметил хвостовые плавники и какие-то рыскающие рывки афалин, а вода приобрела коричневатый оттенок. От ярости губан пришел в себя. Эти твари испражнялись прямо над его домом! При этом они переругивались на своем гортанном диалекте, и он узнал звук, означающий «месть». Он ринулся сквозь отвратительную взвесь, он был готов драться дальше, но четыре дельфина уже уходили.