Стая

Совсем недалеко, почти под поверхностью, суетились Второй, Третий и Четвертый. А посреди в куче отбросов бился Первый. Ему попалась необычная куча: спутанный клубок тонких почти невидимых нитей, тоньше стрекал медузы. Только там, где они перекрещивались, глаз различал утолщения. Первый извивался изо всех сил, уже не думая о драгоценном воздухе, бесконтрольно вылетавшем из дыхала потоком пузырей. Но чем больше он сопротивлялся, тем теснее становилась его ловушка.

Эа от всей души ненавидела Первого, вожака банды, самого жестокого и злобного из всех, но это не помешало ей присоединиться к остальным в попытках освободить его. Однако ничего не помогало. Первый слишком обезумел от страха, чтобы слышать их, а ужас заставлял терять последний воздух. Силясь освободиться, он развернулся брюхом вверх, так что теперь глаза его смотрели в черноту бездны, на мертвецов, пойманных этой же сетью.

Пока остальные визжали и жужжали, призывая Первого освободиться, Эа приблизилась к нему почти вплотную. Одного взгляда в глаза Первого хватило, чтобы понять: он умирает. Этот паразит ее изнасиловал, причинил ей боль, так что какая-то часть сознания Эа торжествовала, видя его мучения. И тут вдруг ей вспомнились манты… Потеря лидера, даже такой маленькой группы, несомненно, означала распад стаи.

Да, Эа отомщена. Выйди за предел, разрушь общность, сними с меня проклятие своей смертью – ей стало стыдно. Ни один дельфин не оставит другого умирать. И она не оставит, пусть даже речь идет о насильнике. Они не могли спасти его, но должны были оставаться с ним, когда он умирал.

Ненависть Эа исчезла. Первый попытался щелкнуть, и последний воздух вырвался на поверхность. Она видела, как его дыхало открылось и в легкие хлынула грязная вода. Первый смотрел на них, пока тонул. Эа поняла, что он умоляет их дождаться конца. Они так и сделали, а затем бросились наверх за воздухом.

Второй, Третий и Четвертый лежали на поверхности, ошеломленные и обессиленные увиденным. Они прерывисто дышали и никак не могли унять дрожь. Эа разозлилась. Нечего расслабляться, иначе – гибель, и не только их, с ними погибнет и она. Эа отогнала их подальше от места смерти Первого, но проклятая сеть все еще оставалась слишком близко. Она примерилась и сильно врезала им хвостом по рылам, чтобы вывести из транса. Этот язык они понимали, поскольку насилие было составной частью их жизни. Эа очень не хотелось прибегать к этому средству, тем больше ее удивило, насколько хорошо оно сработало.

– Собраться! Быстро! – Эа еще разок стукнула их по головам. Теперь Второй автоматически становился лидером их крошечной стаи. Трое самцов пришли в себя. Они посовещались, слишком быстро, чтобы она могла понять, о чем, а затем скользнули мимо нее. Эа набрала скорость, чтобы занять пустующее место в построении ромбом. Так лучше, для всеобщей безопасности. Они плыли в тишине, если не считать шороха мусора на мелких волнах.

Тело Эа скользило в воде, а разум содрогался от мучений. И тело, и душа пребывали в скверне. Но самым отвратительным было воспоминание о мстительном чувстве, испытанном ей при виде предсмертных страданий ее мучителя. Конечно, она спасла бы его, если бы могла, но ведь никуда не деться от удовольствия, когда она увидела близкую смерть в глазах Первого! Оказывается, и она могла быть жестокой. Теперь она понимала суть Исповеди своего народа. Они хотели жить в любви, но в сердце каждого крылось тайное дикое место.

Она не знала, сколько прошло времени, но свет над океаном потускнел, а мускулы одеревенели от усталости. Оцепенение от смерти Первого сменилось простой болью в теле, зато вода стала чище. Самцы тоже сбавили скорость и развернулись так, что Эа оказалась на правом фланге построения. Некоторое время они отдыхали на поверхности. Они давно не ели, не спали, все хотели как можно скорее оставить страшное место позади. Приближалась ночь, но Эа понимала, что в таком состоянии им не до охоты. Уж лучше поголодать. Эа попыталась вспомнить, когда ела в последний раз. Возможно, ей предстоит умереть с голоду, возможно, такова ее судьба в океане.

Внезапно трое афалин издали хриплый радостный звук.

– Афалины! – закричали они.

Эа услышала глухой ритмичный звук. Он доносился издалека, то нарастая, то затихая. Знакомый звук. Уродливое скрежетание, от которого тут же заболел ее сонар, было нестерпимо громким, но каждый раз, когда звук возобновлялся, трое самцов ликовали.

Эа удивленно слушала. Ни один другой Лонги, кроме нее, не мог слышать такие звуки, а настаивая на их реальности, Эа лишний раз показывала себя странной. А вот афалины не только слышали, но и радовались. Как так? Она всеми силами хотела бы уйти от этого шума подальше, а они стремились навстречу звукам, забыв о недавней потере одного из своих. Они даже пробовали петь. Их дух явно укрепился.

– Афалины, афалины! – орали они.