Стая

Первый гарем поворачивался из стороны в сторону в поисках сарпы. Эа начала думать, что шорох плетей ламинарии скоро сведет ее с ума, но тут Деви рванулась вперед, прямо на сплетение стеблей, и порвала их на части. Растения зашипели от боли, а затем все ощутили дрожь воды, начинавшуюся на морском дне и заставлявшую трепетать листья водорослей. Солнце проникло сквозь воду и высветило далеко на дне пульсирующие красным корни. Не успели самки поудивляться этому странному зрелищу, как из листьев появилась серебристая рыбешка со знакомой полоской на боку. И не одна.

Вместо привычной порции в одну рыбку на одного дельфина из зарослей выплывали все новые и новые рыбки, и плыли они кое-как, кренясь и беспорядочно взмахивая плавниками, как будто уже умирали. Они толпились вокруг жен, тычась прямо в пасти. Эа встрепенулась и посмотрела на Деви. И все жены посмотрели на Деви, заметив, что та колеблется. Пульсация воды ослабела, затем и вовсе сошла на нет, водоросли дернулись. Эа увидела, как от корней поднимается красноватое свечение, собираясь узелками на концах плетей. Она хотела заговорить, но обнаружила, что не может. Дыхания не хватало, словно она нырнула уже очень давно. Серебристые рыбки беспорядочно толклись перед носом, их глаза помутнели, а движения стали резкими и бессмысленными.

В этот момент Деви стряхнула оцепенение, раскрыла пасть и приняла сарпу. Другие жены последовали ее примеру, и только Эа вынуждена была подняться подышать. Еще идя наверх, она отметила, что водоросли шипят и щелкают намного громче, чем обычно, и словно сами по себе. А потом растения закричали, набухшие узлы на концах потемнели и лопнули. В воду хлынул жгучий красный сок, и Эа плотно захлопнула дыхало. Она успела ощутить единый спазм многих сотен рыб – и тут же все прекратилось. Она вышла на поверхность, продышалась, нырнула и шарахнулась при виде умирающих растений, безвольно опускающих длинные плети. К ней подплыли жены, потрясенные и возмущенные. Вокруг плавала дохлая сарпа. Деви первой начала биться в конвульсиях, пытаясь вытошнить съеденную рыбку. «Назад», – успела сказать она. А потом рвота началась у всех – у всех, кроме Эа.

Первый гарем вернулся в свою бухточку в ужасном состоянии. Даже великая Деви чувствовала себя настолько отвратительно, что едва смогла злобно прощелкать новость: вся сарпа сдохла. По стойбищу мгновенно пошли гулять слухи. Это Первый гарем съел всю сарпу, это ведьма Лонги виновата – ведьма, ведьма! – щелчки нарастали лавиной. Все самки стаи пришли в ужас и рассвирепели: как же не гневаться, если вся сарпа исчезла!

Паника разбудила стаю, но их животы еще не переварили обильную трапезу, а сознание не полностью освободилось от сонной одури. Первый гарем пытался сдерживать общее недовольство, но их состояние – некоторых еще рвало – только подтверждало слухи. Волна разговоров ширилась, в глазах Первой жены мелькал ужас.

– Я здесь. – Эа беззвучно заговорила с Деви, как на охоте, заговорила так, как говорят матери с малышами, успокаивая их и не желая будить остальных. – Я здесь. Чит в безопасности. – В это время большой плавник Деви дернулся от приступа внутренней боли, и Эа всем телом прижалась к Первой жене. Одновременно она позвала на помощь самок гарема. Деви трясло – очевидно, сказывалось отравление сарпой. Те из самок, которым стало получше, сотворили из своих тел подобие колыбели и теперь держали Деви на поверхности, давая ей свободно дышать. От Первой жены по-прежнему зависела их общая безопасность.

Охрана перекрыла дорогу в рощу водорослей. Ядовитые черви выкапывались из ила и поедали последние живые корни ламинарий. Даже если Первый гарем неповинен в гибели рощи сарпы, многие сообразили, что вот он шанс покончить с их привилегированным положением. Вроде бы недовольство появлением Эа успело утихнуть, но тут вернулись старые опасения перед тщеславными и талантливыми Лонги с их сверхъестественными способностями. «Вот, все из-за того, что к стае прибилась эта иностранка! Она даже пыталась убить великую Деви!»

Эа слышала, как ее имя повторяют тут и там. Жены тоже слышали. Они прекрасно понимали, что разносят слухи злобные самки других гаремов. Немногочисленные правила приличия для них теперь были не указ, со всех сторон слышались крики протеста. Они только усилились, когда самцы попытались навести порядок в своих гаремах. Явился Сплит и обратился к Первому гарему:

– Владыка Ку разъярен! Его гарем опозорился. Он требует, чтобы вы дали ему полный отчет о том, что произошло. Всем дали. – Он повернулся к Читу. – А ты… – щелкнул он, как плюнул, но не закончив, повернулся и уплыл.