Стая

Губан обратил внимание на тонкие золотые нити биссусного шелка[17], мелькающие перед его глазами. Нити трепетали у кончиков его плавников, он не мог посмотреть на себя со стороны и увидеть, действительно ли он приобрел золотую ауру, зато видел, как начинают покрываться золотом черные вершины конусов. Над их украшением работало множество моллюсков всех видов, обволакивая их своими эротическими чарами.

– А ну, стой! – скомандовала Фугу. – Что-то ты мне не нравишься! Хвостом машешь, как самка, а цвета пульсируют. Ты, случаем, не заболел? Или уже готов к спариванию? Не стоит. Тут все равно никого нет, а если кто и появится, это будет катастрофа!

– Да я тоже об этом думаю, – озадаченно ответил Губан.

В самом деле, не может же он спариваться с моллюсками. Это же каким извращенцем надо быть, чтобы до такого додуматься! Но голос… его голос изменился!

– Представь себе, я тоже чувствую Луну. И у меня проблема, но совсем не такая, как у тебя. Меня другое беспокоит. Эй, ты слушаешь? Твой голос меняется, твоя морда меняется – что происходит?

Губан забился в конвульсиях. Его плавники тряслись, а по телу пробегали теплые волны. Когда он заговорил, он уже знал, почему изменился его голос. Переход.

Фугу от растерянности надулась. Она видела перед собой невероятно красивую рыбу-гермафродита с мощной головой альфа-самца и изысканной женской мордой. Тело диковины украшала разноцветная чешуя, как это принято среди рыб тропических рифов.

– Не бойся, – протрубил Губан, и его голос завибрировал в воде, как музыка. Он успокоился и казался теперь огромным, мирным и свободным. – Я помогу тебе.

Мельчайшие кусочки всякого сора, которые Губан принял за омертвевшую икру, несло по течению к черным вершинам. Здесь они облепляли панцири гигантских моллюсков, а более крупные фрагменты дрейфовали в океане, пока не попадали в Море Тамаса. С каждым днем оно разрасталось, каждый прилив приносил новые мертвые остатки. Море Тамаса принимало все, оставаясь безвольным дрейфующим существом, этаким самостоятельным морем в океане. Море Тамаса вбирало в себя кусочки пластика, издававшие странные звуки, не знакомые морским обитателям; огромная масса мусора крошила крупные куски, что-то тонуло, что-то оставалось на поверхности. Вокруг ревел и грохотал океан, а в Море Тамаса царила тишина, его колышущееся одеяло гасило звуки. Омертвевшие кусочки кожи, какие-то обрывки и прочая неорганическая дрянь цеплялась друг за друга, образуя мертвые поля, где ничего не росло и не двигалось по своей воле.

Гугл вошел в это предательское скопление и удивился. Маршрут, который проложил для него старый кит, терялся где-то в этой трясине. Обломки неживых вещей не испугали Гугла. В своей прошлой жизни он много раз сталкивался с чем-то подобным, но если в его раннем мире вещи имели форму и располагались в порядке, то здесь царил хаос. Зато все это когда-то было сделано руками антропов.

Сначала Гугл поискал способ обойти это место, но, как и Эа со своими похитителями, вскоре обнаружил, что Море Тамаса сомкнулось вокруг него со всех сторон. До сих пор он волен был выбирать дорогу, а тут впору было запаниковать. Однако его тренированный людьми мозг быстро восстановил контроль над чувствами. Он вспомнил игрушки, поплавки, понтоны. Он понимал, что будет больно, но все же попытался использовать сонар. Но все, что он получил, кроме боли, – это беспорядочное скопление разнородных сигналов.

Однажды, еще до встречи с Полосатиком, он уже испытал страх, когда понял, что Базу ему не найти. Потом его пути пересеклись с путями кита, потом кит оставил его, и Гугл ощутил, как постепенно облезает с него защитная пленка любви, оставленная на прощание Полосатиком. С тех пор он привык к одиночеству и сейчас продолжал плыть сквозь пластиковые сугробы. Эти вещества он знал, они не пугали его, но вода здесь была чужая, и его ободранная кожа неприятно реагировала на случайные царапины от разных обломков. Может, он бы и впал в панику, но военная подготовка твердо удерживала его спокойствие.

Большие куски пластика терлись друг о друга с унылым звуком. Ветра не было. Гугл сосредоточился и поймал слабенький живой сигнал. Он огляделся, чтобы понять, откуда он исходит. Непростая задача. Вода густая и непрозрачная, среди обломков попадаются острые. Гугл очень не любил, когда что-то мешало ему выполнять поставленную задачу. Так. Допустим, это – рабочее место. Вспоминаем недавние действия, чтобы определить, где была допущена ошибка. Тогда удастся найти верный путь. Он попытался вспомнить, но в памяти осталась только тоска по киту, покинувшему его.