Стая

Не обратив внимания, Вал откладывает записную книжку обратно на столик для инструментов. Окинув свой металлический арсенал задумчивым взглядом, она стягивает с лица медицинскую маску.

— Нам нужно ехать, — внезапно говорит она.

— Куда?!

— Твой сон и предсказания Гийома складываются в определенный паззл, не находишь? — Вампир поднимает на меня черные глаза. — Лечебница на Морбаторе.

Неприятные воспоминания пузырятся в голове как топкая болотная грязь, от которой на милю тянет разочарованием и отвращением.

— Остров заброшен, там глушь, — напоминаю я.

— И ты сам помнишь, что там может быть что-то важное. Связанное с проектами Уоллеса. Мы должны его опередить.

Я устало вздыхаю. С одной стороны, мне совершенно не хочется возвращаться туда, где испытал самую сильную боль во всей жизни. С другой… а у нас есть выбор? Город патрулируют внедорожники Уоллеса, Гийом бредит про знание с острова…

— План-то у тебя есть? — спрашиваю я.

— Пока никакого. Однако мне известно, что у Байрона на побережье есть старое рыболовное судно.

— И в этом ведре мы поплывем на Морбатор?

— Жду твоих вариантов.

Мне нечего предложить. О дальнейшем развитии событий я как-то не думал. Все мысли перемешались в сонную кашу после того, как мы вышли из леса.

— Хорошо, — нехотя соглашаюсь я. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Сам же говорил, что в итоге все сводится к Морбатору.

— Говорил. — Скрещиваю на груди руки и задумчиво смотрю в потолок. — Мы едем туда искать то самое нечто, которое может позволить Уоллесу… сделать очередное нечто?

Вал кивает и разворачивается к столу с инструментами.

— Блестяще, — вздыхаю я. — Насчет меня ты знаешь — плыву с тобой хоть на край света. Что насчет остальных?

— Эстер в любом случае должна присоединиться, — твердо говорит Рихтенгоф. — Ее имя значилось в списке на уничтожение. Оставим ее в Сьеррвуде и пожалеем.

— Если поплывем все вместе, то Байрона бесполезно просить остаться. Он ни за что не станет отсиживаться.

— Я тоже так подумала. Хэллу нужно будет напомнить, чтобы никому не трепался про цель нашего путешествия. Даже Оливии.

Взяв со стола черный маркер, Вальтерия помечает пробирки с кровью и убирает их в контейнер для образцов. Потом быстро застегивает верхнюю пуговицу рубашки, убирая кулон внутрь. Заметив мою неподвижную позу, вопросительно вскидывает бровь.

— Чем ты занят?

— Ничем, — отвечаю я, пожимая плечами.

— А ты не мог бы заниматься этим где-нибудь в другом месте? Ты меня отвлекаешь.

— Вообще-то нет, у меня есть к тебе вопрос.

— В чем дело? — Вальтерия отставляет контейнер и полностью сосредотачивается на мне. От ее взгляда становится не по себе, ведь обычно в порыве научного азарта она не замечает ничего вокруг.

— Тогда в лесу Гийом дотронулся до тебя вот здесь. — Я прикладываю ладонь к своей груди. — Ты сказала, чтобы он прекратил. Что произошло?

Рихтенгоф хмурится.

— Обыкновенный жест среди вампиров. Так мы определяем, существует ли между нами связь.

Я непонимающе вскидываю бровь.

— У него не получилось?

— Нет. — Вал собирает инструменты и с грохотом водружает их в долото. — Потому что мы с ним никогда не были связаны.

— Так делают только мужчины и женщины?

— Нет. В нашей стае так делали отцы, братья, сестры, дети, партнеры… — Она задумывается. — Это способ поделиться чувствами и мыслями с теми, кто привязан к тебе сильнее всего.

Она берет со стола пластиковую папку и долго рассматривает кривые буквы, выведенные на обложке перманентным маркером, словно соображая, на какую полку ее поставить.

— А что будет, если так сделаю я?

— Что?

Папка едва не падает на пол, и я слегка шокирован тем, как мой невинный вопрос удивил вампира.

— Никогда об этом не думала. — Успев подхватить документы, Вал кладет их на столик для инструментов. — Мы с тобой принадлежим к разным видам, так что это может не сработать.

— Почему не попробовать?

— И зачем?

— Тебе жалко что ли?!

— Господи, до чего же ты нудный.

Она поворачивается, выпрямив спину и уверенно сверкнув ониксом выразительных глаз. Коротко выдохнув, протягиваю дрожащую руку к ее груди. На ладони выступает испарина, все это выглядит до боли неестественно. Через мгновение моя ладонь осторожно касается ее рубашки, нащупывая едва теплый камень тела.

Под пальцами мгновенно теплеет, что-то невидимое впечатывает ладонь в ребра вампира, и мое сознание наполняется бурным потоком ее мыслей.

Вечно невозмутимое лицо Вальтерии никак не вязалось с тем, что отрывочными кадрами пронеслось перед глазами. Впечатляющее терпение было на пределе, все ее нутро дрожало в бессильной панике, металось загнанным зверем. Непробиваемая оболочка скрывала горечь вины и разбитое сердце, которое буквально рассыпалось от одиночества.

Когда я вижу перед собой самую уязвимую часть ее эмоционального начала, то наивно полагаю, что моему удивлению уже не будет предела. Пока к ним не присоединяются посторонние мысли, которые словно рванули откуда-то из самой глубины ее сознания.