Сталь Императора

— Нет, — неожиданно прозвучал голос отмалчивающегося Балакшина, — рынок требует планового перепроизводства товара. Я же не знаю, когда придет ко мне покупатель. Поэтому вынужден держать заведомо избыточный ассортимент в ожидании пикового спроса, случающегося очень редко. Это обычно треть от всего производимого товара, то, что я точно не продам и вынужден буду списать в убытки, а стоимость раскидать на весь ассортимент. Но чтобы вовремя произвести этот товар, я должен создавать также излишки сырья. А это еще треть цены. Видите, в мою цену постоянно заложено две трети неликвида. А наш потребительский кооператив работает только по предварительным заказам своих членов, знает заранее, чего и сколько надо произвести, следовательно, не обязан формировать рыночные излишки. Поэтому и цены наши ниже почти в два раза…

— Только до тех пор, пока есть конкуренты, — с сочувствием глядя на Балакшина, резюмировал Столыпин. — Как только их не останется, ваши кооператоры с удовольствием положат себе в карман всю рыночную наценку и ещё добавят от себя за хлопоты.

Император поймал себя на мысли, что он впервые не ведет беседу, а с интересом слушает двух неравнодушных собеседников, увлеченных своим делом и вооруженных аргументами.

— В таком случае… — Балакшин отчаянно начал теребить свою бороду, — в таком случае паи кооператива с решающим голосом должны иметь право приобретать только потребители. Именно они — самые заинтересованные в том, чтобы было быстро, качественно, недорого…

— Погубят они вам производство, требуя царского качества за медный грошик, — покачал головой Столыпин и, обращаясь уже к императору, по-деловому спросил, — Ваше Величество, сколько планируется всего построить заводов?

— В ближайший год — не менее семи сотен, — глядя в расширенные от удивления глаза собеседника, ответил император, — а вообще — на порядок больше.

— Но это же не просто деньги, — аж зажмурился от промышленных масштабов премьер, — это же океан инвестиций!

— А вот об этом как раз и поговорим с господами ревизорами и финансистами, после встречи с моряками.

— Но деньги — не всё. Это, наверно, даже меньше половины. Где в нашем тихом болоте возьмутся люди для столь грандиозных свершений?

— Вы ошибаетесь насчёт тихого омута. Омут у нас знатный, но уже давно не тихий. Нужных, квалифицированных, технически-образованных специалистов действительно не хватает. Я бы даже сказал — катастрофически. Но есть огромное число тех, кто хочет быть нужным и технически-образованными. Вы их увидите, если захотите и сможете избавиться от сословных шор, — на этих словах Столыпин чуть заметно поморщился и торопливо отвернулся…

—

(*) Александр Николаевич Балакшин — подвижник, творец новых, революционных для того времени форм хозяйствования, которые актуальны и сегодня. Главным его детищем стало создание в 1907 году Союза сибирских маслодельных артелей, самой крупной на тот момент кооперативной организации в России, объединившей под своим крылом производство, переработку и сбыт сибирского масла под известным брендом «Белый лебедь»— 2,5 миллиона артельных заводов и лавок, 600 тысяч крестьянских хозяйств с 3-миллионным поголовьем скота, имел годовой оборот в 160 миллионов рублей. «Датские фирмы в начале века потратили полмиллиона рублей, чтобы помешать кооперативной организации Балакшина выйти на международный рынок. Эта история чем-то напоминает современные санкции против России.

(**) Здесь и далее — Столыпин, как и Ленин, говорит в этой книге своими собственными словами из реальной истории, а не придуманными автором.

Глава 22 Новые люди для старой истории