Сталин. Большая книга о нем

находились Брук, Уэйвелл и Кадоган, не прибыл, присутствовали только Сталин, Молотов,

Ворошилов, Черчилль, Гарриман, а также посол и переводчики. Политик составил отчет на

основании записей, которые вели во время встречи, на основании своих собственных

воспоминаний, а также телеграмм, которые он посылал в Англию в то время.

«Первые два часа были унылыми и мрачными. Я сразу же начал с вопроса о втором

фронте, заявив, что хочу говорить откровенно и хотел бы, чтобы Сталин тоже проявил полную

откровенность. Я не приехал бы в Москву, если бы не был уверен, что он сможет обсуждать

реальные вещи. Когда Молотов был в Лондоне, я говорил ему, что мы пытаемся составить

планы диверсии во Франции. Я также разъяснил Молотову, что не могу дать никаких обещаний

относительно 1942 года, и вручил Молотову меморандум по этому вопросу. После этого

англичанами и американцами было проведено исчерпывающее изучение проблемы. Английское

и американское правительства не считают для себя возможным предпринять крупную операцию

в сентябре, являющемся последним месяцем, в течение которого можно полагаться на погоду.

Однако, как это известно Сталину, они готовятся к очень большой операции в 1943 году. С этой

целью сейчас установлены сроки прибытия в Соединенное Королевство миллиона

американских солдат на их сборный пункт весной 1943 года, что составит экспедиционную

армию в 27 дивизий, к которым английское правительство готово добавить 21 дивизию. Почти

половину этих войск составят бронетанковые войска. Пока что в Соединенное Королевство

прибыли только 2,5 американской дивизии, однако большие перевозки будут осуществлены в

октябре, ноябре и декабре.

Я сказал Сталину, что хорошо понимаю, что этот план не дает никакой помощи России в

1942 году, но считаю возможным, что, когда план 1943 года будет готов, вполне может

оказаться, что немцы будут иметь более сильную армию на Западе, чем теперь. В этот момент

лицо Сталина нахмурилось, но он не прервал меня. Затем я сказал, что у меня есть серьезные

доводы против атаки на французское побережье в 1942 году. Имеющихся у нас десантных судов

хватит лишь для высадки первого эшелона десанта на укрепленном побережье — их хватит для

того, чтобы высадить шесть дивизий и поддерживать их. Если высадка окажется успешной,

могли бы быть посланы и другие дивизии, но лимитирующим фактором являются десантные

суда, которые теперь строятся в очень большом количестве в Соединенном Королевстве, а

особенно в Соединенных Штатах. Вместо одной дивизии, которая могла бы быть доставлена в

этом году, в будущем году окажется возможным доставить восемь или десять.

Сталин становился все мрачнее и мрачнее; казалось, он не был убежден моими доводами

и спросил, разве невозможно атаковать какую-либо часть французского побережья. Я показал

ему карту, из которой было видно, насколько трудно создать воздушное прикрытие где-либо,

кроме как непосредственно по ту сторону Ла-Манша. Он, казалось, не понял этого и задал

несколько вопросов о радиусе действия самолетов-истребителей.

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

234

Разве они не могли бы, например, все время прилетать и улетать? Я разъяснил, что они,

конечно, могли бы прилетать и улетать, но при таком радиусе у них не оставалось бы времени,

чтобы сражаться, и я добавил, что воздушное прикрытие необходимо держать развернутым для

того, чтобы оно приносило какую-то пользу. Он затем сказал, что во Франции нет ни одной

германской дивизии, представляющей какую-нибудь ценность. Я возражал против этого

заявления. Во Франции находится 25 германских дивизий, причем 9 из них являются дивизиями

первой линии. Он покачал головой. Я сказал, что взял с собой начальника имперского

генерального штаба, чтобы подобные вопросы могли быть подробно рассмотрены с русским

генеральным штабом. Существует граница, за пределами которой государственные деятели не

могут вести переговоры такого рода.

Сталин, мрачное настроение которого к этому времени значительно усилилось, сказал,

что, насколько он понимает, мы не можем создать второй фронт со сколько-нибудь крупными

силами и не хотим даже высадить шесть дивизий. Я ответил, что дело обстоит так. Мы могли

бы высадить шесть дивизий, но их высадка принесла бы больше вреда, чем пользы, ибо она

сильно повредила бы большой операции, намечаемой на будущий год.

Война — это война, но не безрассудство, и было бы глупо навлечь катастрофу, которая не

принесет пользу никому. Я выразил опасение, что привезенные мной известия не являются

хорошими известиями. Если бы, бросив в дело 150—200 тысяч человек, мы могли оказать ему

помощь, отвлекая с русского фронта существенные германские силы, мы не отказались бы от

такого курса из-за потерь. Однако если это не отвлечет с русского фронта солдат и испортит

перспективы 1943 года, то такое решение было бы большой ошибкой.