Сталин или русские. Русский вопрос в сталинском СССР

«В течение 1926 г. в политических докладах ОГПУ об этнических конфликтах главное место отводилось этническим конфликтам в сельской местности. Однако в 1927 г. этнические конфликты в сельской местности пошли на спад, и в отчетах Среднеазиатского ОГПУ теперь уже особо отмечалось «усиление межэтнической вражды на основе борьбы за рабочие места». Начиная с 1927 г. главной ареной происходивших в Советском Союзе этнических конфликтов становились заводы (а также биржи труда)». «Неудивительно, что столь грубо осуществ лявшаяся в Казахстане и Средней Азии положительная деятельность привела к значительному усилению межэтнических конфликтов. Разумеется, это было не единственной и даже не самой существенной причиной. Этническое смешение ранее обособленных народов всегда приводит к усилению этнических конфликтов».

Типичными были ситуации такого рода: «На бирже труда вспыхнула драка между узбеками и русскими на почве национальной вражды. Узбеки заявили, что скоро они выгонят русских из Узбекистана – и потому, что скоро у них будут свои собственные специалисты, и потому, что русские всегда пытаются отнимать у узбеков их рабочие места. Русские говорили, что во время революции узбеки были басмачами, а теперь они пролезают во власть… Разгорелась драка, которая была пресечена милицией».

«Было бы большой ошибкой объяснять межэтнические конфликты одной лишь положительной деятельностью и страхом оказаться без работы. Ведь этнические конфликты усилились после 1929 г., когда… безработица была ликвидирована и возникла нехватка рабочей силы. Этнические конфликты подразумевают, как правило, не только конкурентную борьбу за трудоустройство и другие выгоды, но и имеющую символический смысл борьбу за статус и первенство на данной территории… Русские воспринимали коренизацию как серьезный и незаслуженный удар по их статусу. Во время инцидентов на этнической почве русские неоднократно указывали на свои революционные заслуги: «Мы боролись, проливали кровь, и вот теперь они считают нас гостями. Разве мы не такие же люди, как узбеки?»…»[104] Так за что боролись-то? Чем думали?

* * *

XII съезд партии 1923 года принял резолюцию по национальному вопросу, куда вошел тезис Сталина: «Решительная борьба с пережитками великорусского шовинизма является первой очередной задачей нашей партии»[105].

Вдумаемся. На дворе 1923 год. Только что закончилась Гражданская война. Нужно поднимать страну, как говорится, из пепла. Забот по уши. И в этих условиях Сталин называет первейшей задачей борьбу с «великорусским шовинизмом». Что это вообще за зверь такой – «великорусский шовинизм»? В резолюции поясняется: «Разговоры о преимуществах русской культуры и выдвигание положения о неизбежности победы более высокой русской культуры над культурами более отсталых народов (украинской, азербайджанской, узбекской, киргизской и пр.) являются не чем иным, как попыткой закрепить господство великорусской национальности». Таким образом, «великорусский шовинизм» на советском новоязе – это желание русского человека быть, по Достоевскому, хозяином русской земли.

Взглянем и на других наших классиков с точки зрения «великорусско-шовинистического» греха. Пушкин назвал землю «от Перми до Тавриды, от финских хладных скал до пламенной Колхиды» русской землей, Киев – «пращуром русских городов», русского царя – «царем царей», восставших поляков – «кичливыми ляхами», а подавителей этого восстания – «гордыми россами». Гоголь в «Тарасе Бульбе» написал, что «так любить, как русская душа… никто не может» и что «не будет в мире силы, которая бы не покорилась» русскому царю. Ну а «злого чечена» у Лермонтова и без меня все помнят.

Из русских умов надлежало вымести все это – русское лидерство, гордость, убежденность в своей исключительности, национальную настороженность, русскую точку зрения на межэтнические отношения, саму русскость, наконец. Классику большевики не запретили, но библиотеки пропололи изрядно. С русским национализмом после революции боролись даже сильнее, чем с немецким после Второй мировой. В чем же так сильно провинились русские?

Ни один другой народ, оказавшийся способным на создание империи, не относился к своим нацменам и колониям с таким уважением. «Англичане, покорив Индию, питались ею, а мы, покорив наши окраины, отдали себя им на съедение», – писал в 1909 году радикальный националист М. Меньшиков в статье «Наша сила». Русские не перебили народы, не обратили в рабство, не преследовали их верования, не поразили в правах, не загнали в резервации. Что касается евреев и черты оседлости, то, как считает один из двух главных раввинов Российской Федерации Адольф Шаевич, русские взяли евреев под свою защиту от европейских преследований, присоединив польские земли с обильным еврейским населением, но оказались не готовы к еврейской активности[106].

К тому же активность была помножена на беспримерную численность.