Сталин или русские. Русский вопрос в сталинском СССР

Репрессированных называют «ленинградцами», поскольку все они поработали в Ленинграде, или «ждановцами», поскольку все они выдвиженцы Андрея Жданова, которого на момент процесса уже не было в живых. Жданов родился в 1896 году в семье доцента Московской духовной академии, увлекшегося марксизмом и лишившегося места. С 1915-го – в партии большевиков, с 1916-го – в царской армии, с 1918-го – в Красной, с 1934-го – в ЦК, где стал влиятельным идеологом, в том же году возглавил после смерти С. Кирова Ленинградский обком и горком. С 1938-го – в Главном военном совете ВМФ СССР, в том же году возглавил Верховный Совет РСФСР и занимал этот пост почти до самой смерти – до 1947-го. С 1939-го – в Политбюро. В годы войны – в Военном совете Северо-Западного направления, руководил блокадным Ленинградом. После войны – правая рука Сталина, отвечал в ЦК за идеологию и внешнюю политику. Умер в 1948-м от болезни сердца.

С. Рыбас[313] называет Жданова «главным по русском вопросу» и предлагает для контраста вспомнить о его предшественнике «по руководству идеологией» – о Н. Бухарине. Тот был один из руководителей Коминтерна, ярый интернационалист. Мечтал перевести русский кириллический алфавит на латиницу. Говорили, что он «более левый, чем сам Ленин». «Бухарин испытывал подлинную ненависть к русскому прошлому и, пожалуй, из всех лидеров большевистской партии наибольшим образом олицетворял антинациональные идеи раннего большевизма. Недаром он был одним из лидеров левого коммунизма в начале революции. Это не было следствием его функционального положения. Это было нечто экзистенциальное, некая национальная самоненависть, национальный нигилизм»[314].

Как раз после назначения Жданова «главным идеологом» (пишу в кавычках, потому что главный идеолог СССР – Сталин) страна «поправела» в отношении к культуре и истории. Пушкин вновь стал великим русским поэтом, а не белогвардейским кумиром, в репертуаре творческих коллективов появился русский фольклор, в школах и вузах возобновилось преподавание истории Отечества. Собственно, для этого Сталин и назначил Жданова.

B. Кузнечевский подчеркивает, что ждановские выдвиженцы – русские[315]. Правой рукой Жданова по руководству Ленинградом с 1937 года был А. Кузнецов (они вместе управляли городом в блокаду). Прославился, в частности, тем, что не эвакуировал своего сына, страдавшего от голода дистрофией, и брал его с собой на трибуну во время духоподъемных митингов. Родился в 1905-м, в партии – с 1925-го, в ЦК – с 1939-го, а с 1946-го – начальник Управления кадрами ЦК и куратор госбезопасности по партийной линии. Был привлечен к атомному проекту.

C. Рыбас обращает внимание на то, что с концом блокады в 1944 году многим ленинградским улицам, переименованным после 1917-го, по решению городского исполкома вернули исторические названия: «Так, проспект 25-го Октября (начало Октябрьской революции по старому стилю) снова стал Невским, проспект Красных Командиров – Измайловским, площадь памяти Жертв Революции – Марсовым полем, улица имени Розы Люксембург – Введенской, Советский проспект – Суворовским, проспект Пролетарской Победы – Большим, площадь Урицкого – Дворцовой»[316]. О том же пишет С. Куняев: «Кажется, впервые, начиная с 1918 года, Северная Пальмира ощутила себя русским городом, городом русской славы, русской трагедии, русского подвига»[317].

Законы литературно-исторического жанра толкают меня к тому, чтобы изобразить всех «ленинградцев» насквозь положительными персонажами, но – увы. В годину Большого террора (1937–1938) Жданов стал одним из членов Политбюро, визировавших расстрельные списки. А вот что писали в 1937-м про Кузнецова: «…Осуществляет большую работу по выкорчевыванию троцкистско-зиновьевских и бухаринско-рыковских мерзавцев, пробравшихся к руководству в ряде районов Ленинградской области и развернувших свою гнусную вредительскую и шпионскую деятельность… С неутомимой энергией боролся тов. Кузнецов за разоблачение врагов народа, орудовавших на идеологическом фронте – в Государственном Эрмитаже, в Русском музее, Музее революции и ряде других культурных учреждений»[318]. И прямая речь Кузнецова: «Считаю большим счастьем работать под руководством товарища Жданова. Под его руководством я буду и впредь громить подлых фашистских агентов, троцкистско-бухаринских вредителей, шпионов, диверсантов, бороться за чистоту рядов нашей великой коммунистической партии»[319].