Сталинградские были

— О кровати мечтаешь? — пошутил Каргин. — Ничего, мы уж так, по-солдатски…

Он облюбовал уголок, сгреб дощечкой к стене мусор, положил под голову вещевой мешок и лег. Панин накрыл Каргина шинелью, заботливо подоткнул одну полу под его бок и спросил:

— Ну как?

— Спасибо, Сережа, хорошо. Ложись рядом и спи..»

Панин завесил палаткой дверь, чтобы не выходило тепло, и юркнул к Каргину, но уснуть, несмотря на усталость, не мог. Он долго лежал, уставив глаза в закопченный потолок, и думал.

Воспоминания унесли его к первым дням войны. Повестку ему не прислали — молод был. Но он сам явился на призывной пункт, громко назвал фамилию и заявил, что желает идти на фронт добровольцем. Высокий седеющий райвоенком внимательно выслушал его, отечески улыбнулся и посоветовал обождать совершеннолетия.

Из райвоенкомата он побежал с жалобой к секретарю райкома комсомола. Секретарь позвонил председателю райисполкома, райвоенкому, еще кому-то. Наконец, повесил трубку и сказал, что война только началась и люди еще потребуются.

Тогда он, не откладывая ни минуты, побежал на почту и послал длинное письмо Сталину. Написал обо всем: как занимался в военном кружке при избе-читальне и ходил с комсомольцами в военизированные походы, как с детства изучал героическое прошлое русской армии и мечтал…

Ответ из Москвы не задержался, и через две недели его отправили в Липецк, в запасной стрелковый полк. А через три месяца с маршевой ротой он уже прибыл в район Ефремова, где получил первое боевое крещение у небольшого села Кольцово. Потом Елец, Воронеж, Новая Сотня.

Слушая сводки Совинформбюро о боях в районе Сталинграда, он полагал, что бои идут где-то на подступах к городу, а сам город живет напряженной прифронтовой жизнью. По улицам мчатся груженные боеприпасами машины, с грохотом спешат отремонтированные на СТЗ танки, идут колонны красноармейцев, рабочие батальоны. А здесь!.. Кругом все изуродовано. Валяются сброшенные на тротуары машины, повозки, лежат в лужах крови убитые, ковыляют к переправе бойцы с перевязанными головами, с перебитыми руками и ногами.

Панин вздохнул.

— Ты что не спишь? — буркнул Каргин. — Чего вертишься?

— Бед много нам принесли, мерзкие, разорений.

— Ничего, все будет хорошо и даже лучше, — проговорил Каргин, подкладывая ладонь под щеку. — Дай только срок, а раньше всего от скверны этой дай очиститься. Не сразу, понятно, все будет, но… Ты спи пока, спи!

Каргин замолчал и тут же засопел.

Замолчал и Панин. Он старался побыстрее согреться и уснуть. Однако холод цепко держался в его теле, заставляя легонько вздрагивать. Он долго ворочался, наконец не вытерпел и тихо окликнул Каргина:

— Папаша, не спишь?

— Сплю, — буркнул тот. — Тебе что еще надо?

— О ребятах думаю: холодно сейчас стоять в боевом охранении.

— Сменят, тогда погреются…

— Пока еще сменят…

Панин умолк, но через минуту опять спросил:.

— Как, по-твоему, папаша, выживет Федосов? Больно ранение тяжелое. Хороший был товарищ. Я ему пачку табаку должен остался.

— У Федосова характер твердый. Такие люди зря не помирают. Спи!

Но Панин не унимался:

— Папаша! А как, по-твоему, у нашего взводного твердый характер или нет?

— Еще бы не твердый! — проворчал Каргин. — Помнишь, как на той неделе снаряды подтаскивали? Ну я задержался малость в лощине, а взводный на меня: «Колода неперекатная!..» Ох и злой на язык!

— А ты и впрямь, папаша, бываешь неповоротлив, — заметил Панин.

— С твоей-то расторопностью только блох ловить! — сердито сказал Каргин и отвернулся к стенке.

Каргин был мал ростом, но юрок, сообразителен и ни в чем не отставал от товарищей, всякое дело выполнял не хуже других, хотя это и стоило ему порой больших усилий. Поэтому насмешка задела его за живое. Он хотел было тоже чем-нибудь поддеть Панина, но в это время распахнулась дверь и по полу потянуло сырым холодом.

— Каргина к командиру роты! — крикнул связной.

В командирской замлянке сидело несколько офицеров. Они сосредоточенно рассматривали карту-схему, испещренную разноцветными кружками, ромбиками, стрелками.

— Товарищ старший лейтенант! По вашему приказанию прибыл, — доложил Каргин, остановившись у порога.

— Ждем вас, товарищ Каргин. Серьезное дело есть. Прошу сюда! — командир роты указал место возле стола. — Серьезное дело, — повторил он. — Надо полагать, завтра немцы опять полезут в атаку, а у нас отбиваться почти нечем. Не успевают катера подвозить боеприпасы. Решено поэтому использовать для перевозки и простые лодки. Думаем, вы, как бывший рыбак, с таким делом справитесь лучше других.

— Коли нужно, значит, и сделать надо, — рассудительно проговорил Каргин. — Разрешите в подмогу взять кого-нибудь!

— Пожалуйста, по вашему выбору. Только человека подберите понадежнее…

Через несколько минут Каргин стоял посредине подвала и молча оглядывал товарищей, раздумывая, кого взять с собой. Проснувшиеся бойцы знали, что старший лейтенант не станет понапрасну ломать отдых человека, поэтому настороженно ждали, что скажет Каргин.

— Требуется человек за снарядами… Лодкой повезем. Дело на охотника.