Сталкер или Труды и дни Андрея Тарковского

агрессивный. Жюри, естественно, в замешательстве. Любое его решение оскорбит

одного из двух великих. И жюри принимает соломоново решение: и Брессон, и

Тарковский получают не главный приз, а тут же изобретенный приз «За вклад в киноискусство». Лично я восхищен остроумием жюри. Брессон и Тарковский получили по

мере своей гордыни.

Далее Тарковский внушает себе, что все это злодейство подстроил... кинорежиссер

Сергей Бондарчук по специальному заданию Ермаша. Сверхзадача была — провалить

«Ностальгию», однако это не удалось, диверсия удалась лишь частично. Но

Тарковский все равно почти взбешен.

22 мая он записывает: «Мы только что с Ларой вернулись из Каннов. Однако я

недостаточно владею собой, чтобы найти слова для того, что произошло. Все было

ужасно, детали можно узнать из прессы... У меня много этих статей. Очень устал.

274

Впечатление от фильма очень большое. И три приза. Много комплиментов. Олегу

Янковскому предложили контракт, однако он вынужден был уехать раньше, не имея

возможности его заключить. О Бондарчуке, который вел ожесточенную борьбу против

"Ностальгии", мне рассказала

Ивонна Баби* (газета "Монд"), дочь покойного историка кино Жоржа Са-дуля.

Бондарчук все время был против моего фильма, т. е. он был послан в Канны, чтобы

меня дискредитировать, хотя, само собой разумеется, все функционеры, приехавшие из

Советского Союза, заявили, что Бондарчук как минимум будет вести себя лояльно.

Они так много об этом говорили, что мне стало ясно: его специально послали, чтобы

воспрепятствовать мне получить приз, который бы повысил мои шансы работать за

границей.

Бондарчук и Брессон, заявивший прессе, что он хочет либо Золотую пальму, либо

ничего, испортили мне настроение. (Свести в одну компанию Бондарчука и Брессона?!

— Я. Б.) Я вынужден был на пресс-конференции заявить то же самое, чтобы уравнять

наши шансы перед жюри. Мы встретились с Брессоном и Мартиной Оффрой и

договорились с Тоскан дю Плантье о постановке следующего фильма в Риме. С Анной-Леной заключили договор на "Ведьму". Сейчас предстоит разговор с Ермашом о моей

новой работе здесь (Ковент-Гарден, Лондон и Швеция)».

23 мая. «Да, вчера забыл записать: в итоге "Ностальгия" имеет три награды: Гран-при (специальный приз жюри), ФИПРЕССИ и католический киноприз...»

Насколько оправданны были подозрения Тарковского, что Бондарчук прибыл с

тайной миссией дискредитировать его фильм, трудно сказать. Однако ясно одно: Тарковский страстно хотел еще поработать в Европе и ужасно боялся двух вещей: что

по прибытии в Москву его уже никогда никуда не выпустят и что ему вообще не дадут

снимать. Тем более что по Москве кто-то пустил слух, будто бы «Ностальгия» в

Каннах провалилась. Страхи эти были столь велики, что он всерьез рассматривал

возможность происков со стороны агентов КГБ. Впрочем, в 90-е годы в российскую

прессу просочились сообщения о том, что в 1984 году (после заявления о невозвращении) на Тарковского действительно было в КГБ заведено дело по факту «измены

родине в форме отказа возвращаться из-за границы и оказания иностранному

государству помощи в проведении враждебной деятельности против СССР».

Тарковский в деле был зашифрован как «Паяц».

И еще один настораживающий факт: с киностудии «Мосфильм» Тарковский был

уволен 28 мая 1983 года — «за неявку на работу без уважительной причины». То есть в

те самые дни, когда высокие советские чиновники в Каннах поздравляли его с

наградами. Сам режиссер, разумеется, понятия не имел, что он уже безработный. Но, вероятно, мог это чувствовать.

По приглашению знаменитого европейского дирижера Клаудио Аббадо Тарковский

начинает стремительно ставить оперу Мусоргского «Борис Годунове в лондонском

прославленном театре «Ковент-Гарден». Одновременно он работает над сценарием

фильма «Ведьма» — будущего «Жертвоприношения». Продолжает разрабатывать

«Гамлета». Донателло Багливо снимает о Тарковском фильм.

В это же время он пишет письма Ф. Ермашу с официальной просьбой продлить

срок творческой командировки на три года. Однако официально-

* Член жюри Каннского фестиваля.

го ответа не получает. Вновь и вновь в течение всего лета ему сообщают устно, что

заочно такие дела не решаются и что он должен лично хлопотать в Москве.

Дневник от 6 августа: «В начале недели позвонил посол Пахомов, попросив о

беседе. Я пригласил их — Пахомова и Дорохина — в монтажную. Короче, они сказали, что уполномочены официально мне заявить, что никакого письменного ответа мне

275

дано не будет и что для прояснения моих обстоятельств я должен немедленно

вернуться с женой в Москву. Я сказал им, что я этого не сделаю. Консул сказал, что я

должен подумать и позвонить ему, когда я буду готов к отъезду. Иначе будет хуже...»

Во второй половине августа он с Ларисой путешествует по США в обществе