Стальная бабочка, острые крылья…

– Хорошо, – сказала она, поднимая руки и показывая ему ладони в черном масле. – Ты только ружье опусти, у меня же оружия нет.

– А ты мне не указывай! – сказал фермер, сделав к ней еще один шаг. Снова отступив, Мириам уперлась спиной в теплую стенку трейлера.

– Эй, Эйм, а тут еще дети! – крикнул второй мужчина, видимо, заглянувший в кабину грузовика.

– И у меня дети! – огрызнулся Эйм. – И жрать хотят, между прочим…

В наступившей тишине только Мириам расслышала, как щелкнула задвижка на двери трейлера, очень тихо, словно кто-то придержал ее.

– Последний раз повторяю…

– А не пугал бы ты ее, добрый человек.

Кейн говорил тихо и ласково, словно с ребенком. Чуть повернув голову, Мириам увидела, что он стоит рядом с трейлером, а его страшной винтовки нигде не видно.

– Я же вижу, тебе в людей раньше стрелять не приходилось. И жена твоя, и дети смотрят… Что они о тебе подумают?

– Ты кто вообще? – теперь уже Эйм отступил, не зная, в кого целиться.

– Я монах, – Кейн сделал шаг вперед, потом еще один, показывая пустые руки. – А ты кто?

Он снова шагнул, на этот раз закрыв собой Мириам. Товарищ Эйма приблизился к нему, и теперь они оба целились в монаха.

– Ты нам зубы не заговаривай…

– Так я по-человечески с тобой говорю. Тебя же Эймос зовут, да? Сам посуди, Эймос: оно тебе нужно – тяжесть такую на душу брать? – Монах сделал еще один шаг, снова заставив Эйма отступить, ружье практически уперлось ему в лоб. – Сам подумай, правильно это – у одних детей отбирать, чтобы другим отдать?

– Может, и неправильно, – второй человек подошел ближе, держа Кейна на мушке, – только вот так случилось. Ты бы не рассуждал, ружья-то у нас…

Монах шагнул в сторону, еще ближе, так что стволы ружья и игольника почти скрестились.

– Ружья? – переспросил он, – Да разве они за вас решают?

Он нырнул под стволы, хватаясь за цевье ружья, и коротко ударил Эйма в лицо прикладом его собственного оружия. Второй фермер попытался было отойти, но Кейн использовал захваченное ружье как длинную дубину, ударив по игольнику снизу вверх, а затем ткнув его хозяина прикладом в лоб. Игольник упал прямо перед Мириам, и она наступила на него ногой, как на ядовитую змею.

– А теперь что? – спросил монах, держа ружье за ствол перед собой. – Ножи достанете? Или ты, Эйм, за топором сходишь?

– Может, и схожу, – ответил Эйм, сглатывая кровь. – У меня восемь душ в машинах, что им, с голоду помереть? И движок к ночи сдохнет, и сидеть нам на хайвее, пока бандиты не подоспеют…

– Да ну его, Эйм, – сказал второй фермер, потирая лоб с красной отметиной от приклада. – Поедем отсюда, перебьемся как-нибудь…

– Еще кого найдете, да? – ружье в руках Кейна перевернулось будто само собой, теперь его пальцы лежали на курке. – Только подходить близко не будете, а сразу застрелите? Кого, интересно мне? Тут пара семей недавно проезжала, может, их догоните, а?

Фермеры молча переглянулись, потом Эйм тихо спросил:

– А что делать-то, монах?

Мириам только сейчас заметила, что Рок наполовину высунулся из своего укрытия и с интересом наблюдает за происходящим. Кейн хотел что-то сказать, но она его опередила.

– Что делать… Да просто взять и попросить батарею, кретины!

Она наклонилась и вытащила Рока за шкирку из-под машины.

– А ну живо в кабину, и не высовывайся!

Рок припустил к грузовику, а монах широко улыбнулся.

– Вы поняли?

Наступившая тишина была прервана нарастающим ревом – из-за скал вылетел кар Би, завертелся, толкнул ближайший грузовик и остановился, накрыв всех облаком мелких камней. Кабина была уже открыта, Би приземлилась между машинами еще раньше, чем остановился кар, и ее наваха хищно щелкнула, раскрываясь.

– Что здесь происходит? – спросил механический голос.

– Да вот, – сказала Мириам, успевшая присесть и закрыть голову руками, – покушать у нас попросили. Дадим им мешок гречки, у нас же еще есть…

– Тебе лучше знать.

– И еще…

– Что?

– У нас же есть еще батареи?

Глава VIII

Интермедия VIII

Пустыня расползалась, подобно лоскутному одеялу.

С высоты она напоминала серый плащ, долго послуживший и много раз чиненный, покрытый заплатами и складками, с полосками шнуровок на рукавах и вкраплениями черной кожи. С очень большой высоты все детали уже сливались, и внизу простиралось пятнистое и бугристое нечто, похожее на плохо выделанную бычью кожу.

Корпус джета вздрогнул, когда его скорость вдвое превзошла скорость звука, и водородный двигатель сменил режим. Высокочастотная вибрация проникала в кабину, и это было единственным, что позволяло почувствовать движение на такой высоте.

Пустыня никогда не была пустой.

Вокруг пятнистого и сверкающего металлом Хокса, расположившегося на двух холмах, широким овалом лежала долина, ее склоны пестрели неаккуратными лоскутами – фермы, сады, загоны для скота и пастбища с желтой от летнего зноя травой. Коробочки фермерских домиков и амбаров лепились друг к другу в беспорядке, над ними поднимались тени ветряных насосов – тонкие, не толще швейной иглы.