Стальные клыки зверя

Он вышел из машины и открыл дверцу Изольде, та вышла величественно, она любила изображать знатную даму. В холле ресторана Изольда сразу поспешила к зеркалу, а Егоров открыл дверь в зал. Столик у третьей колонны был свободен. Егоров занял его. В зале было малолюдно, официант подошел тотчас, лицо у него было спокойное, интеллигентное, такие лица бывают обычно у преподавателей, врачей. Егоров ткнул пальцем в меню.

— Это придется подождать, — деловито объяснил официант, — заранее не готовим.

— А что можно сразу?

— Вот салаты: " весенний" у наших получается, и вот этот и этот.

Егоров сделал заказ, официант исчез. Сквозь зелень цветов — обвивших металлическую решетку, отгораживающую балкон от большого зала были видны тяжелая челюсть и крутые плечи — Череп был здесь. Он сидел рядом, если бы не решетка, то они оказались бы за соседними столиками. Подошел официант и споро расставил тарелки.

Егоров поблагодарил его и увидел: в зал входила Изольда. Выглядела она эффектно, мужчины зашарили взглядами по ее телу. Она, покачивая бедрами, прошла зал и, мельком взглянув на Егорова, миновала плечистого официанта, тот ее не остановил. Егоров смотрел в отверстие меж зелени цветов, в сторону Черепа двигалось белое пятно — платье Изольды…

Она уже было прошла мимо столика, за которым сидел Череп, но вдруг повернулась к нему:

— Извините, к вам можно? — нерешительно спросила она и тут же добавила: — Я ненадолго.

На Черепа женщина произвела впечатление. Он заерзал на стуле и замороженным голосом пригласил:

— Садитесь, пожалуйста!

Их голоса слышно было хорошо. Женщина села сбоку, и разрез платья обнажил ногу почти до самой грани приличия.

Раскрыв сумочку, она достала сигареты, а затем, аккуратно держа ствол, вытащила… пистолет и положила его на стол. Перехватив взгляд Черепа, с улыбкой объяснила:

— Это зажигалка. Муж подарил. Ему нравится, что я ношу ее с собой.

Она вытянула губами из пачки сигарету и посмотрела на бандита. Череп торопливо схватил зажигалку и, щелкнув, поднес крошечное пламя к концу ее сигареты. Женщина затянулась и выдохнула.

— Муж обещал подойти к семи, — сообщила она, — а уже полвосьмого.

Изольда притушила начатую сигарету и почти тут же вытащила следующую. Череп с удовольствием щелкнул зажигалкой. Но женщина курила недолго. Вновь ткнула сигарету в пепельницу.

— Видимо, что-то случилось, — огорченно произнесла она и достала мобильник, недолго переговорила, а затем, взяв двумя пальцами зажигалку за ствол, бросила в сумочку. — Извините, что побеспокоила.

Она поднялась и пошла к выходу.

— Кажется, сработало, — радостно мелькнуло в голове у Егорова, — Теперь дело техники.

Он подозвал официанта и расплатился, тот на прощание пригласил:

— Заходите!

Егоров вышел из ресторана к нему сразу же метнулся Рыжий:

— Ну, как?

— Все в порядке, завтра с утра подъедь ко мне.

Изольда уже сидела в машине: выглядела она мрачно, такой ее Егоров никогда не видел. Он сел рядом, включил зажигание.

— Страшный он человек, — заметила она.

— Да, — подтвердил Егоров, разворачивая «Жигули».

— Испугалась я, — вздохнула Изольда. — До самой… самой…

Егоров вдруг подумал: если Череп допрет в чем дело, Изольде не поздоровится.

— Интересные у тебя клиенты! — вздохнула та. — Знаешь, я передумала идти в сыщики.

— Ты все сделала, как я просил?

— Все так! — она достала из сумочки зажигалку и, держа ее за ствол, посмотрела на Егорова.

— В бардачок положи, — бросил он.

ГЛАВА 29

Поезд ходко шел на восток. Ночью Картавому удалось поспать, несмотря на неудобную позу — спать пришлось сидя, он чувствовал себя отдохнувшим. Утром достал из рюкзака банку, открыл ее ножом — грибы оказались вкусными. Вдруг вспомнился последний разговор с Полковником — это было как раз перед отправкой Картавого в лагерь. Сокамерники радовались:

— Наконец-то… змеёныш! — слышалось их шипение.

— Ты и вправду полковник? — поинтересовался тогда Картавый.

Рэм засмеялся:

— Не полковник, но в армии послужить пришлось. Правда, дослужился до старлея. Четыре года училища, да пять спецподразделения.

— Спецподразделения?

— Да, — Полковник вздохнул. — Там меня учили убивать, выпытывать у людей тайны. Многому меня там научили.

Рэм многому научил и Картавого, но тот и сам учился. Его память неожиданно стала глубже, вспомнился давно забытый детский страх — за окном тень от уличного фонаря, а в тени ему тогда чудилось…и вот он, через много лет, попытался вспомнить, оформить, осознать то, что ему когда — то чудилось. Поначалу не получалось, а затем померещилось нечто полупрозрачно — балахонистое, эфемернозлобноглазое, таящее в себе страх…и вот, как оказывается Полковника нет в живых.