Стальные посевы. Потерянный двор

– Но сплетни… – пыталась вразумить его Ода, однако Озанна не дал себя наставлять.

– Всегда были и будут. Не без причины ожидал, что такие юноши, «похожие на меня», однажды начнут появляться по всем провинциям Эскалота. Мой обет влечет за собой последствия. Игнорируй. В отличие от своих детей…

Ода проследила за его взглядом и, охнув, снова сорвалась разнимать на этот раз дочерей под звонкий, почти мальчишеский смех Озанны.

Через пять лет после начала сборов Бланш, как и намеревался, покинул двор и отправился в путешествие к островам Осколки Материи. Не дойдя до пролива между материками, корабль попал в шторм и затонул. Бланш, восьмой граф Шилта, придворный чародей Эскалота, погиб в кораблекрушении, не оставив наследников. Вместе с ним на многие века был утрачен дар часовщика. Но мир, соблюдая порядок, лишившись одного чуда, заимел новое. Сэр Гарлон прожил многие плодотворные годы и основал род Труверов. В летописях сохранилась история о первенцах эскалотских – трех детях Оттава I. Каждый из них имел законные притязания на престол. Их судьбы резонно заняли главенствующие места в памяти об эпохе Раннего Прозрения, когда Эскалот и Горм навсегда объединились в одно королевство. Здесь, на меже веков и культур, поля Абсолюта засеяли озимые идеи единой нации и государства. Они залегли по всем землям доспехами и мечами павших, и оставалось ждать, когда стальные посевы взойдут.

Книга VI Потерянный двор

Пролог

А у матушки моей, а у матушки моей
Платье зеленей валейских полей.
Меня в нем принесли младенцем
К порогу людей с нестареющим сердцем.

У отца моего, что оставил де Клев,

Находились слова на всякий напев.
Он избытком слов набивал поплин,
И поплиновые куклы пели с ним.

А другой мой отец, а другой мой отец

Подарил мне меч, и щит, и клевец.
А подруга моя, моя Ронсенваль,
Не успела услышать, как мне жаль,

Что теперь они все лежат во земле:

В Эскалоте, в Горме, в зеленом Вале.
Я давно живу, давно готов

Под зеленый покров гормовых холмов

К ним уйти и там обрести покой.
Я всегда под землею одной ногой.

Тристан Трувер, дочитав стихотворение, написанное его рукой больше года назад, отложил пожелтевший лист в сторону. Он тогда тосковал, как никогда: Тристан, единственный эскалотец, шел в составе радожской армии. Обстоятельства разлучили его с товарищами на долгих полтора года. И в строю единообразных радожцев не нашлось никого ближе призраков из юношеских воспоминаний. Тристан, привыкший никому не жаловаться, все горести отвел бумаге и теперь переложил ее в тот ящик письменного стола, который закрывался на ключ. Впрочем, эта мера не гарантировала сохранность его бумаг – из этого самого ящика бесследно пропал пакет с расследованием о смерти его родителей, которое провел наставник и вместе с письмом и рыцарским мечом передал Тристану. Поиски конверта не приносили результатов. Улучив свободный час после рабочего дня, Тристан перебирал письма и документы двухлетней давности в надежде отыскать зацепки. Но бумаги тщетно принесли с собой только щемящую ностальгию и ни одной подсказки. Тристан с нажимом протер сонные глаза, смирившись, собрал все бумаги, несколько раз ударив срезом о стол, чтобы выровнять стопку, и спрятал их в другой ящик. В нем также имелся замок, который следовало смазать, чтобы закрывать на ключ, но вечно занятый государственными делами первый рыцарь все никак не мог добраться до подобных бытовых мелочей.