Стальные посевы. Потерянный двор

В номере, небольшом, но очевидно лучшем в здешней гостинице и всей округе, Илия и сам смог стянуть мокрые вещи и пока что ходил в полосатом теплом халате. Ренара же переоделась и намотала тюрбан на слегка влажные волосы.

– Как тебе Бона? – без церемоний спросила она.

Илия пожал плечами и бросил проходное:

– Лучше, чем на фото.

– Я заметила, – с улыбкой подтвердила Ренара. – Такая красивая!

– Да, хорошенькая, – подтвердил Илия и кашлянул в кулак, смущенный тем, что сестра его подводила к разговору о браке, хотя он и словом лично с девушкой не обмолвился.

– Мы говорили с Тристаном перед отъездом. Он все мялся и не знал, как написать Джорне. Ее совет в деле о «Бриде» нам очень пригодился. Я решила его проблему и написала сама. Бедняга аж выдохнул! У них сейчас и так дел полный колпак. Правильно, что ты оставил пальеров в столице.

В комнате было натоплено, Илия наблюдал, как вьется пар от его ботинок, выставленных у камина. Ренара носилась и разбирала немногочисленные вещи из багажа. Как на всяком побережье, воздух здесь пах соленой влагой. А ветер и подошвы обуви принесли на застиранный ковер крошево прибрежной гальки. Отыскав в чемодане флакон, Ренара сбрызнула духами воздух вокруг и отряхнула ладонью чулки на пятках. Ее дорожные туфли с закрученными короткими носами тоже сушились подле очага.

– И впредь придется, если вы с Оркелузом не научитесь себя вести, – решил перевести тему Илия, чтобы и его сестра почувствовала себя смущенной.

– Мне очень жаль, что это доставляет тебе неудобство. Если скажешь, я прекращу, – холодно отозвалась она.

– Я не это имел в виду. Совет поставлен перед фактом твоего титулования наследной принцессой. Да, мера временная, как и многие меры сейчас. Но за тобой теперь глаз да глаз будет. – Илия говорил и вертелся в поисках того, чем бы занять глаза и руки, какой‑нибудь газеты или брошюры.

– Матушка тебе доложила? – спросила Ренара, глядя на Илию в отражении зеркала, пока приводила свое лицо в порядок и снимала серьги.

– Нет, Сара, – не скрывая улыбки, ответил Илия.

– Ох, эта ваша горничная не по протоколу любопытная, – ворчала она. – С тех пор, как ты пригласил домашнюю прислугу во дворец, она стала какой‑то заправской экономкой.

– Она всегда ею и была. Только впредь дом Гавелов точно будет пустовать – в него некому возвращаться, мы останемся во дворце. Мать точно не съедет, она одна с ума сойдет. Вот она и перевела домашних…

– Но не затем же, чтобы они шпионили.

– Сара не шпионила, – хмуро ответил Илия. – Ей можно доверять – я у нее на руках рос. Просто слуги, которые дважды вас заставали, нашептали Саре. Не волнуйся, она и тех отчитала. Но на второй раз она все же побоялась слухов и пошла к королеве, а маменька решила, что журить тебя, когда вы, наконец, стали семьей, не хочет.

– Поэтому делегировала миссию тебе, но ты не отчитываешь, а нудишь, – парировала Ренара. – И я не знала, что она так ко мне прониклась.

– И ты к ней, – уже нежнее сказал Илия. – Теперь называешь ее матушкой.

– Так ты против того, что происходит с Оркелузом? – напрямую спросила Ренара, повернувшись к брату лицом.

Илия так и не нашел газеты, потому был вынужден сцепить пальцы и встретиться с ней глазами.

– Нет. Но я не до конца понимаю, что происходит. Мне как‑то не по статусу и не по душе собирать сплетни. Сама мне и скажи.

Ренара молчала и мялась, перетаптываясь и поджимая пальцы ног. Поэтому Илия спросил без уверток:

– Что ты вообще планируешь? Как видишь свою жизнь? Ко мне уже совались по поводу твоей руки, да и про сердце спрашивали… У нас небольшая семья, и каждый брачный союз – ценен. Ты могла бы сделать хорошую партию, была бы воля. Не смотри на меня так, я никогда не заставлю. Сама решай. Но с Оркелузом у вас никогда не получится семьи.

Илия осекся, потому что Ренара выглядела совсем растерянной – не плакала, но нижняя губа у нее подрагивала. Наконец, она призналась:

– Я в него влюблена, и ничего не хочу с этим делать. Только ему не говори.

– Не скажу.