Стальные посевы. Потерянный двор

– А Эльфред тебе не подскажет? Ты ж такой самостоятельный был. Как ты там меня отвернул?.. «Узнаю ее перед собой», – подбоченившись, передразнила она.

– Толку от тебя, – пробубнил Илия и вышел из комнаты под звонкий смех Ренары.

А в начале следующей недели начались дни легкой атлетики. Ноги сами принесли Илию смотреть состязание по метанию копья. Вельден расположился на своем месте. Илия скованно присел рядом. Спустя час началась женская номинация. Вельден заговорил тихо, но так внезапно, что Илия дернулся.

– Я слышал, у вас возникло недопонимание.

Илия бросил на него беглый суровый взгляд и выдохнул, чтобы в голосе не послышалось напряжения.

– Напротив, Хаммер, мне все было предельно понятно.

Вельден его колкость встретил видом сытого кота: еще чуть-чуть – и замурчит на радостях. Они оба понимали, Илия сдавал позиции, и они все возвращались к изначальному плану Вельдена.

– Бросьте, – по-дружески обратился он. – Вы – взрослый мужчина, а она – девушка, которая пропустила самые ужасные годы войны и в начале вашего знакомства была напугана событиями своей жизни.

– Принцесса говорит вашими же словами.

– Не думаю, но мне приятно узнать, что мы с леди Вильгельминой схожи во мнении. Мы поговорили, – заверил Вельден и на кого‑то кивнул. – С Боной, не с вашей леди-сестрой, разумеется. Она обо всем сожалеет.

Илия перевел взгляд на ту, на кого указывал Вельден. Он даже не сомневался, кого увидит. Бона стояла на площадке в спортивной юбке-шортах и белой майке с открытыми руками. Илия видел мускулатуру ее рук и сосредоточенный взгляд исподлобья, из-под белесых густых бровей, направленный туда, куда она скоро метнет копье. Она занесла его. Илия мог поклясться, что сейчас Бона Сиггскьяти – самая красивая девушка, которую он встречал за последние несколько лет. То, как она оживала, когда двигалась в привычной для ее тела манере – со скоростью и усилием, – не шло в сравнение с ней, скованной этикетом и растерянностью. Камеры снимали ее со всех ракурсов и транслировали на большие экраны. Но смотреть на черно-белую Бону означало предавать ту жизнь и красоту, которую она источала, метая копье внизу арены. Клубы белой меловой пудры с рук Боны кружились и парили, как взбешенные облака, в лучах солнца, падавшего сквозь окна стадиона. Они протянулись по всему периметру купола, и золотое предзакатное солнце скрестило свои стрелы с сияющим копьем. Мгновение, отмеренное быстрыми ногами (Илии вообще не стоило на них смотреть) вдоль двух параллельных линий – и Бона рассекла пространство, драгоценные блики, надежды соперниц и уязвленную целостность Илии. Все три копья улетели в противоположную от трибун сторону, но сокрушили Илию. Тем более он знал, что в конце дня будет вручать награды. Уже в свете софитов он осторожно надел на Бону медаль, стараясь не касаться оголенной кожи, но пальцы все равно задели ее ключицы. Вопреки северной внешности, кожа Боны оказалась горячей. Или же конечности Илии от волнения замерзли. Когда они снова встретились глазами, Илия заставил себя собраться и не выглядеть мальчишкой.

– Поздравляю с победой, госпожа Бона.

Он стоял к правительственной трибуне спиной, но знал, что Вельден сейчас ликует. Когда она присела, сделав книксен, их глаза поравнялись, несмотря на ее рост и пьедестал. Илия сдержался, чтобы не ввалиться после к Ренаре. Она бы его высмеяла с ног до головы. Король думал, что его мать, выходит, во всем права: им просто необходимы военные мелодрамы. Иначе можно забыть, как дышать, когда стоишь напротив понравившейся девушки. Но Ренара снисходительно понаблюдала его чувственный раздрай и сжалилась. Бег на длинные дистанции принцесса пришла смотреть с королем под руку. Ее присутствие служило Илии поддержкой. Но какой был в том смысл, если награждать чемпионов приходилось сразу после забега? Вид раскрасневшейся, взмокшей и запыхавшейся Боны сбил Илию с толку. Она заняла второе место, поэтому на шею победительницы медаль опустилась не сразу, Илия умудрился ее уронить, подхватить, извиниться и после всей возни наконец закончить процедуру, стараясь не таращиться на стоящую всего в одном шаге от него Бону. Впрочем, его неряшливость только подтвердила все догадки и опасения. Он догнал Бону в коридорах стадиона по дороге к раздевалкам.

– Ваша Истинность, вы что‑то хотели? – вежливо, совершенно иначе, нежели два месяца назад, спросила она.

– Да, – кивал Илия и сам тяжело дышал, хотя в отличие от Боны не бежал три круга по стадиону. – Еще раз вас поздравить с победой. С победами.

Ее волглые волосы облепили овал лица, отчего она походила на русалку со старинных картин.

– Спасибо, – мило ответила она, теребя ленту, на которую крепилась серебряная медаль.

– И сказать, что был рад вас снова увидеть. Мне не стоило…