Стамбульский ребус

До Лейлы оставалась всего пара метров, но Али, несмотря на это, обратившись ко мне, спросил:

— Чего это она так улыбается? Кажется, вы к этому руку приложили.

Опасаясь, что Али может ляпнуть что-то лишнее, я улыбнулся Лейле и прошептал своему напарнику:

— Давай еще погромче скажи — и пусть все, чего мы добились, катится в тартарары.

Он тут же исправился:

— Простите, инспектор.

Мы подошли, и я протянул руку Лейле, думая о том, что она — одна из подозреваемых.

— Добрый день, Лейла-ханым.

Она жестко, по-мужски пожала мне руку.

— Добро пожаловать, Невзат-бей… — Таким же доверительным тоном она поприветствовала моего напарника: — Здравствуйте, Али-бей… Как поживаете?

Али с наимилейшим видом ответил:

— Спасибо, все в порядке. Приятно видеть вас снова. — Она заколебалась, не зная, что сказать, но, заметив блеск в ее глазах, Али добавил: — Надеюсь, у вас есть какая-то информация, которая поможет нам задержать убийц.

— Я бы с радостью… — голос женщины не внушал надежд. — Но все предположения, которые мы строили с Невзатом-беем, оказались неверными. Создается впечатление, что убийцы были в курсе наших рассуждений и каждый раз вели нас по ложному следу… — Она говорила именно то, о чем мы и сами думали; вся закавыка в том, что она сама была в черном списке.

— Лейла-ханым… — в разговор вдруг встрял высокий седовласый мужчина худощавого телосложения. В руках он держал папку; такие, как он, обычно с полной самоотдачей служат своей профессии на государственных должностях. — Если вы помните, мы собирались обсудить каллиграфическую выставку… Нужно отобрать образцы… В Департаменте культуры просят поторопиться.

Лейла резко оборвала его:

— Обсудим это позже, Эдип-бей… Уверена, директор по культуре сможет немного подождать… У меня срочные дела. Я зайду к вам, как только закончу.

Эдип-бей не скрывал своего недовольства.

— Как пожелаете, — сказал он и, семеня, отошел.

Директриса недобро посмотрела ему вслед.

— Некоторые иногда забывают, что у нас здесь музей, а не бухгалтерия. — Она заметила, что мы с интересом слушаем ее. — Так много работы — и при всем этом приходится иметь дело с такими людьми, — посетовала она. — Откопают что-то ненужное — и бегом ко мне… Что ж, пройдем ко мне…

Кабинет был обставлен просто. Справа от двери находился небольшой металлический стеллаж, напротив него — широкий деревянный стол с компьютером. Слева лежала раскрытая книга, чуть в стороне стояла кружка для кофе, здесь же подставка для ручек, небольшой блокнот. Справа от компьютера — голубая ваза с букетом сиреневых гиацинтов, напоминающих те, что Али недавно принес Зейнеп. А ей кто, интересно, принес цветы? Неужели Намык? Было бы интересно узнать, как развиваются их отношения. Заодно, возможно, узнали бы, почему она осталась у Недждета на ночь, но эти вопросы могли вывести ее из себя. Она вполне могла наброситься на нас — мол, вам-то какое дело.

Я не стал ничего спрашивать, перевел взгляд на гравюру, висевшую на стене: художник изобразил на ней второй двор — вид от Средних ворот на Ворота приветствия. Посреди гравюры — площадь, по которой мы только что прошли вместе с Али. На площади идет церемония. Размытые фигуры янычар, дворцовых чиновников и, судя по одеяниям, иностранных послов и сановников: все они готовились к важному торжеству.

— Прием иностранных послов, — прокомментировала Лейла, заметив, что я разглядываю гравюру. Она показала на холмы на гравюре. — Вон там холмы Бейоглу. Смотрите, как там пусто. Нет этого ужасного нагромождения безобразных, хаотично расположенных друг на друге зданий. — По взгляду ее каре-зеленых глаз было понятно, что она витает явно не здесь. — Я бы хотела жить в Стамбуле того времени. Но теперь он доступен нам только на гравюрах. — Заметив, что мы все еще стоим, Лейла указала на два стула рядом со столом. — Прошу вас, присаживайтесь.

Разместившись на стуле, я спросил:

— Этот дворец, кажется, построили по приказу Мехмеда Завоевателя?

Она утвердительно кивнула и села в свое директорское кресло.

— Именно он приказал начать возведение дворца — в то время он назывался Новый дворец — Сарай-и Джедиде-и Амире. Но строительство, как и возведение Большого дворца византийцами, заняло долгие-долгие годы. Каждый правитель достраивал его в соответствии со своими потребностями: это все продолжалось в период правления Баязида Второго — он правил сразу после Мехмеда Завоевателя, — Селима Грозного, Сулеймана Кануни, Селима Третьего и Мурада Третьего. При них дворец — сердце империи — разрастался с каждым днем.

Я вдруг вспомнил Большой дворец, который мы видели на макете в кабинете Адема Йездана: он занимал пространство от площади Султанахмет до самого моря.

— Почему Мехмед Второй построил дворец именно здесь? Тут было безопаснее?