Стамбульский ребус

— Вот подонок!.. Запачкал руки кровью тридцати тысяч мужчин, женщин и детей, а потом ради любимой еще и собор строит!

Лейле понравилась позиция Али, но, видимо, историк одержал в ней верх, и она попыталась разрядить обстановку:

— Не будьте так суровы в ваших выводах. Его вела не только любовь, вера в Бога тоже сыграла свою роль…

— Может, они возвели собор как раз для того, чтобы искупить грех убийства, — предположил я. — Он был верующим и наверняка боялся Бога.

— Не исключено. Но власть правителей не всегда в согласии с их представлениями о Боге. Говорят, например, что Константин принял крещение только на смертном одре. Потому что он, как и любой другой правитель, не останавливался перед кровопролитием. Но право отнимать жизнь принадлежит только Богу. У Османов бывали случаи, когда шехзаде отказывались становиться султанами, поскольку приход к власти неизбежно влек за собой убийства, а это противоречило сути ислама.

— А я еще кое-что хотел спросить, — сказал Али, слегка взъерошив волосы. Он напряженно смотрел на Лейлу. — Говорят, что султан Мехмед Второй отдал приказ грабить и мародерствовать в городе в течение трех дней… Когда завоевал Константинополь. Это правда?

На лице у Лейлы появилось теплое выражение, как у учителя, который терпеливо выслушал нехитрый вопрос ученика.

— Верно — именно так говорится в учебниках истории. — Увидев ужас, с которым на нее смотрел Али, она посчитала нужным как-то утешить его, иначе казалось, будто она сама отдала приказ о разграблении города. — Когда Мехмед Второй окружил город, он отправил послов к императору Константину Одиннадцатому, заверив того, что если они сдадутся, то никто не пострадает.

Али, кажется, немного воспрял.

— Но император не сдался, не так ли?

— Разумеется, нет… А вы бы на его месте сдались? Отказались бы от родного города без боя, сдав его собственными руками?

— Нет, ни за что, — ответил Али. — Я бы тоже боролся.

— Именно так и поступил Константин Одиннадцатый. Он боролся до самого конца. Сопротивление было мощным: осада города продолжалась пятьдесят три дня. Османские войска понесли много потерь. И после взятия Константинополя султан отдал приказ о разграблении. Но при этом самый большой ущерб городу нанес не Мехмед Завоеватель. Эта сомнительная честь принадлежит войскам Четвертого крестового похода. Они разграбили город в тысяча двести четвертом году, и к моменту их изгнания в тысяча двести шестьдесят первом году город превратился в дымящиеся руины. Великолепный город, отстроенный при Константине и Юстиниане ценой неимоверных усилий византийского народа, был безжалостно разграблен, сожжен и уничтожен ради золота, серебра и драгоценных камней…

Погрузившись в прошлое, мы сильно отклонились от темы.

— История изобилует жестокостью, — перебил я Лейлу. — И мы бессильны перед ее лицом. Зато мы можем остановить зверства, которые происходят сегодня. Похоже, Лейла-ханым, убийства будут продолжаться. И в этой связи я хочу спросить: где, по вашему мнению, может произойти следующее преступление?

— Откровенно говоря, я в полной растерянности, — сказала она почти извиняющимся тоном. — Возможно, я не тот, кому стоит задавать этот вопрос… — Кто-то трижды постучал в дверь, и она замолчала. — Наверное, кофе принесли.

Но Лейла ошиблась. На пороге стоял молодой человек в кепке с логотипом курьерской компании. В руках он держал большую картонную коробку. Посмотрев на Лейлу, он пояснил:

— Я ищу директора музея. У меня посылка.

Она недовольно посмотрела на курьера.

— Это я… Давайте, что там у вас? — Обратившись к нам, она сказала: — Как видите, на моих плечах куча рутинных дел.

Курьер, не обращая внимания на ее недовольство, подошел к столу и поставил коробку. Засунув руку в левый карман, достал квитанцию и протянул Лейле.

— Распишитесь здесь, пожалуйста.

Женщина без всяких возражений взяла листок, при этом она не отрывала взгляд от коробки.

— Кто отправитель? — спросила она.

Курьер посмотрел в накладную.

— Мехмед Икинджи…

— Мехмед Икинджи? — ее удивлению не было предела. — Я такого не знаю. — Лейла вернула подписанную квитанцию и опять посмотрела на коробку. — Может, кто-то сделал пожертвование музею? — Повернувшись к нам, она пояснила: — Иногда получаем пожертвования от людей, которые желают оставить в тайне свое имя. Обычно это экспонаты, которые когда-то украли из дворца. Когда люди осознают, к каким последствиям может привести перепродажа, они отправляют нам украденное с курьером или почтой. — Она заметила, что молодой человек не спешит уходить. — Что-нибудь еще?

— Нет… Это все… До свидания.

Когда курьер ушел, Лейла решила вернуться к нашему разговору.

— Итак, на чем мы остановились? — спросила она. — Ах да… Пожалуй, я не тот человек, который сможет ответить на ваш вопрос, инспектор. Мое последнее предположение оказалось ошибочным. — Она смотрела на меня, но все ее мысли, видимо, были о содержимом коробки. — Боюсь, что снова направлю вас по ложному следу… Конечно, я бы хотела помочь…

— Наверное, вам очень любопытно, что там… — кивнул я на коробку.

По ее щекам разлился румянец.