Стамбульский ребус

Демир направился к машине, мы с Йектой поспешили за ним. Заглянув внутрь салона, мой друг заметил сидевшую там Евгению. Кажется, он удивился, но тут же взял себя в руки.

— Привет, — сказала она. — Бахтияру очень больно. Он все время скулит.

Демир попросил меня включить в салоне свет и забрался внутрь.

— Бахтияр, старина, что случилось?

Узнав голос доктора, пес тихонько заскулил, как будто умоляя унять боль. Демир разговаривал с Бахтияром так, будто это был не пес, а человек. Он осторожно осматривал его, пытаясь понять, какие органы пострадали.

— Да будет тебе, будет! Потерпи немного. Скоро все закончится.

Окончив осмотр, Демир повернулся к нам.

— Открытый перелом задней левой лапы. Насчет правой не уверен. Будем надеяться, просто ушиб. Давайте отнесем Бахтияра в дом, там я смогу осмотреть его получше. Невзат, возьми-ка другой конец одеяла. Вытаскивать нужно очень аккуратно.

Евгения вышла из машины, чтобы не мешать, я схватил один конец одеяла, Демир — другой. В какой-то момент моя хватка ослабла, и Бахтияр, ударившись о дверь, заскулил от боли.

— Держись, старина! Осталось совсем чуть-чуть, — пробормотал Демир. — Вот так! Есть! Сейчас отнесем тебя ко мне домой, и там ты хорошенько поспишь.

Дальше все было гладко. Миновав каштановые деревья, мы вошли в дом. Операционная располагалась на первом этаже. Бахтияра положили на стол. Когда Демир включил свет над столом, пес прищурился и зарычал. Демир быстро достал из стеклянного шкафчика у стены шприц, набрал лекарство и сделал псу укол в левое бедро. Потом надел резиновые перчатки и накинул белый халат. Снова начал осматривать Бахтияра: прощупал ему живот и спину, раздвинув светлую шерсть, осмотрел кожный покров. Бахтияр беспокойно подрагивал и скалил зубы.

Вдруг Демир обратился к нам, как будто мы были его помощниками:

— Ну, ребята, держите его крепко! Чего пялитесь?..

Бедное животное стало дергаться, видимо, осмотр был болезненный.

— Слушай, когда подействует лекарство? — спросил Йекта, паникуя. — Смотри, как он мучается!

Демир, ощупывая живот Бахтияра, процедил:

— Через пару минут подействует, а пока держите покрепче.

Все так и вышло — через две минуты пес стал меньше дергаться и наконец заснул.

Демир закончил осмотр и в присущей ему сдержанной манере вынес вердикт:

— Везучий он, однако. Как я и говорил, у него только перелом левой и ушиб правой лапы… Внутреннего кровоизлияния нет, но на всякий случай поставлю ему укол.

Мы с облегчением выдохнули.

— Кстати, — сказал я, решив воспользоваться случаем и сделать то, что должен был сделать еще несколько месяцев назад. — Вы, наверное, догадываетесь, но… давайте я представлю вас друг другу. Это Евгения.

— Приятно наконец познакомиться. — На лице Йекты засияла искренняя улыбка. — Мы о вас наслышаны. Невзат только и делает, что говорит о вас, когда мы встречаемся.

Демир промолчал, только поприветствовал Евгению вежливым кивком.

— Мне тоже очень приятно. Рада познакомиться с вами обоими, — сказала она, не скрывая теплой улыбки. — Очень жаль, что Невзат не рассказывал мне о вас.

Это был камень в мой огород. Мои друзья могли обидеться на меня, но они не обиделись. Демир снова начал осматривать лапы Бахтияра. Йекта поспешил мне на помощь:

— Да зачем о нас вообще рассказывать? Я шатаюсь без дела, живу на деньги отца. Демир — простой ветеринар, всю свою жизнь посвятил животным. У нас в жизни вообще ничего необычного не происходит. А вы, как мы слышали, держите мейхане в Куртулуше. Вам, наверное, с очень интересными людьми доводится встречаться?

— Да что вы, Йекта, — ответила она тактично. — У каждого человека по-своему яркая жизнь. Невзат, скорее всего, в силу природной лени просто забыл рассказать мне о вас. Но вы для него особенные люди. Кто сейчас в перенаселенном Стамбуле может похвастаться многолетней дружбой?

В голубых глазах Йекты промелькнула тень. Демир оторвал взгляд от Бахтияра и посмотрел на Евгению. Возможно, он был тронут, но в очередной раз не обронил ни слова. А на меня вдруг нахлынули воспоминания молодости, когда мы были все вместе: Демир, Йекта, Хандан и я. Точно и не вспомнить, где именно мы были, что делали и почему в тот день собрались вместе. Но это воспоминание самым странным образом выплыло из прошлого. И сколько их еще было — дней, проведенных с друзьями. Никогда не знаешь, где память захватит тебя врасплох. Во мне начало расти замешанное на горечи и радости чувство ностальгии, но голос Йекты вернул меня на землю.

— Вы правы, Евгения. Может, я и бесполезен для этого мира, как пятая нога для собаки, но дружба с этими двумя наполняет мою жизнь смыслом.

Нет, я больше не мог это выносить.

— Не слушай эти бредни, дорогая, — сказал я. — Йекта у нас поэт в обличье архитектора. Сочиняет в основном про Стамбул. И знает про город практически все. Где какой фонтан, при каком султане какой дворец и каким архитектором был построен. Он тебе выложит все целиком: даты, пароли, локации. У Йекты, кстати, несколько сборников вышло. И хоть я в поэзии не силен, отец мне говорил, что он талантлив.

Йекте всегда нравилось, когда его называли поэтом.