Стамбульский ребус

Молчание. А ведь только что перебивали друг друга, хотя каждый говорил свое. Я сделал ошибку, не надо было на них давить.

— Слушайте, вам нечего бояться, — сказал я помягче. — Вас никто ни в чем не обвиняет. К вам лично у нас нет претензий. Просто скажите как есть.

Джелло оказался посмелее. Глубоко вздохнув, он заговорил:

— Сумка была пустой, инспектор. Лежала на тележке, но груз уже доставили по адресу.

— По какому еще адресу? — гаркнул Али.

— Не сердись, начальничек. Сам не знаю, чего я про адрес брякнул. Сумка была пустой, я только это хотел сказать.

— Точно?

— Да…

— Ну смотри, если врешь… — надвинулся на него Али.

— Клянусь, правда.

Запаниковав, Джелло повернулся к Шеффану за поддержкой.

— Разве не так было? Ты, сволочь, почему молчишь? Когда он вернулся, в бауле ничего не было, так ведь?

— Не было, — наконец сказал Шеффан. — Клянусь Священным Кораном, баул был пуст. Ни тела, ни мусора — ничего не было…

Вино раздора

Мы долго рыскали по пустынным улицам вокруг площади Чемберлиташ. Непонятно на что надеялись — можно подумать, убийца с тележкой для мусора будет нас дожидаться. Да что там, мы вообще не встретили ни одного бомжа, рывшегося в мусорных баках. Впрочем, почему бомжа? В Стамбуле на вес золота не только земля, но и мусор. Должно быть, промышляющие сбором мусора выходят немного пораньше и еще до наступления ночи выбирают из мусорных баков все мало-мальски ценное.

Слова Джелло и Шеффана казались мне правдоподобными. Почему нет? Если, конечно, сборщик мусора не привиделся им, как призрак византийского императора, незнамо какого там по счету Константина. Описания подозрительного типа не совпадали, но все же теперь у нас была зацепка: убийца привез тело к колонне на тележке для мусора. Других версий пока что не было.

Тело увезли в морг, и мы втроем поехали в одно из круглосуточных кафе Султанахмета. Голод давал о себе знать. Кроме того, хотелось обсудить все, что мы имеем на настоящий момент.

В кафе почти никого не было. Лишь двое туристов со светлыми дредами на голове дремали за столом, денег на отель у них, по всей видимости, не было. Трое таксистов с аппетитом прихлебывали суп. Увидев полицейских с рациями в руках, туристы настороженно подняли головы, но, сообразив, что нам нет до них никакого дела, снова: уснули. Таксисты даже не посмотрели в нашу сторону.

Как-то многое повидавший на своем веку таксист сказал мне: «Вы уж простите, инспектор, но есть в мире три очень похожие профессии: таксист, полицейский и проститутка. Работаем круглые сутки. Каждый день на нашу долю выпадают новые проблемы и несчастья. С кем только не приходится иметь дело: психопаты, пьяницы, извращенцы, обкуренные гашишем или безумно влюбленные, отчаявшиеся и добрые, злые, и даже убийцы. Соприкасаемся со всей грязью и убожеством этого мира. Так за это еще; и не платят ни черта. Непросто нам живется, и да поможет нам всем Аллах».

Этот таксист все верно говорил: слишком часто нам приходится иметь дело с отбросами общества, с опустившимися на самое дно. Но не только с теми, кто готов убить ради медного гроша, потому что в кармане дыра, — богатенькие приносят не меньше бед. У них, утративших совесть и имеющих весьма относительное представление о милосердии, и преступления бывают покруче. Но хуже всего, что богатым закон не указ. У них свои законы. Дабы спасти сыночка-убийцу от тюрьмы, они подкупают высокопоставленных чиновников. Пойдешь против них — тут же сыплются угрозы: мол, у них связи на самом верху. А могут и вообще убрать тебя с дороги, и в прямом, и в переносном смысле. Вот почему сегодня так сложно найти честных полицейских. Вот почему, встретив таких, я не хочу их терять. Мне повезло с Али и Зейнеп. Не хочу, чтобы они увязли в этом болоте.

Мы сели за столик подальше ото всех и заказали чай с булочками поча. И сразу перешли к делу, нам было что обсудить. После моего ухода ребята хорошо поработали, хотя времени у них было немного. Особенно постаралась Зейнеп: ей удалось разузнать важную информацию о первой жертве.

— Подозреваю, что Недждет Денизэль был замешан в контрабанде старинных монет, — сказала она, сделав глоток чая. — Его даже на время отстранили от работы в университете, где он преподавал.

— Никак в толк не возьму… Почему на время? Человек торгует раритетами, а его как ни в чем не бывало в университете держат, — удивился Али.

— На самом деле про контрабанду официально ничего не доказали. Денизэль просто коллекционировал монеты. По правилам, все старинные монеты должны регистрироваться в Археологическом музее, и о каждом новом экземпляре в своей коллекции он должен был музей уведомлять. Вроде бы он соблюдал правила. Но потом арестовали одного контрабандиста, который сказал, что сбывал Недждету монеты. Вот тогда-то все и завертелось. На Недждета завели дело. Однако на суде контрабандист вдруг изменил показания. В итоге Денизэля оправдали за недостатком улик. В университете решили провести собственное расследование, и Недждета отстранили от работы на три месяца.